Сергей Алексеев - Удар «Молнии»

Он довел до восхищенного экстаза свою спутницу Олесю, внезапно соскочил со стола и сел на свое место. Мгновение еще в вагоне стояла тишина, затем публика разразилась аплодисментами и восторженными криками. Олеся бросилась к нему на шею и поцеловала в губы. К Грязеву потянулись с бокалами, смеялись, говорили какие-то хорошие слова; кто-то просил еще, кто-то бросал деньги, кто-то посылал на его стол бутылки шампанского и конфеты для дамы. Соперники — морские офицеры, как бы растворились на это время, перестали существовать. Это была победа с полной капитуляцией противника.

Праздник закончился к полуночи, крепко нагрузив всю компанию дареным шампанским. Грязев рассчитался за ужин с официантом, а буфетчик задержал его у самого выхода и стал уговаривать, чтобы он обязательно пришел завтра. Александр Иванович едва от него отделался и побежал догонять своих. Один из офицеров курил в тамбуре своего вагона с какой-то барышней, а другой… целовался с Олесей в купе.

— Пардон, господа! — сказал Саня, прерывая воровское дело капитан-лейтенанта. — Я вынужден бросить вам вызов, капитан! Вы — подлец!

За неимением перчатки он медленно снял ботинок, содрал с ноги носок и бросил его в лицо сопернику. Капитан стиснул зубы, гневно сверкнул глазами:

— Ну пошли, танцор, я тебя сделаю!

— Вы будете стреляться? — засмеялась и захлопала в ладоши восхищенная Олеся. — Ой, как интересно!

— Сударыня, ложитесь спать! — посоветовал Грязев, закрывая купе.

Они вышли в пустой тамбур. Пока Грязев открывал обе двери, подвыпивший соперник распалял себя, вызывал собственную ярость и пугал противника:

— Ну, лысый, ты сам напросился! Это тебе не чечетку отбивать! Я тебе сейчас макушку поцарапаю! Сейчас ты у меня потанцуешь гопака!

— Победитель едет, — предупредил и объяснил условия Грязев. — Побежденный дальше идет пешком. Вы согласны, капитан?

Капитан был согласен. Они стали спинами к открытым дверным проемам, за которыми с гулом и стуком проносилась заснеженная ночная Сибирь. Врывающийся морозный ветер не мог остудить разгоряченных голов, пузырил рубахи.

— Давай! Ну давай! — наступая в боксерской стойке, подбадривал себя соперник. — Ну, что встал?!

Саня решил подпустить его поближе, чтобы с первого же удара не вышибить капитана в ревущее пространство за вагоном — вдруг попадет под колеса.

— Давай! — крикнул капитан и прыгнул на Грязева, намереваясь взять «на калган».

— На, — сказал Саня и одним ударом оглушил и опрокинул противника на пол, посыпанный угольной крошкой. Капитан выкатился на животе в дверной проем и уцепился рукой за край пола, нависший над ступенями. Грязев поднял его, ухватив за брючный ремень и штанину, будто мешок, выставил на улицу. Соперник махал руками, отталкиваясь от проносящегося ветра, словно хотел взлететь.

— Побежденный идет пешком, — напомнил он. — Это условия поединка. Я должен выбросить вас из поезда.

Капитан протрезвел мгновенно:

— Не бросай! Ты что! Не бросай!..

— Я с вами не пил на брудершафт.

— Не бросайте меня! — взмолился соперник.

— Слушаю ваши извинения.

— Извините, только не бросайте!

— Я не удовлетворен! — Грязев выставил капитана на улицу еще дальше. — Вы поступили подло, недостойно русского офицера. Вы — мелкий воришка!

— Эй, ты что? — заорал тот. — Из-за бабы!..

— Извинения?!

— Извини… Я подлец… — задыхаясь от ветра и ужаса, забормотал тот. — Больше не повторится…

Александр Иванович бросил его на пол, закрыл двери тамбура и пошел в купе. Удовлетворения не было, только чувство омерзения. Олеся таким же прыжком, как в ресторане, бросилась к нему на шею:

— О, ты победил! Мне так нравится, когда дерутся мужчины!..

Он молча отцепил ее руки:

— Спите, сударыня! — и, скинув ботинки, лег на свою полку вниз лицом.

Глубокой ночью, когда в купе угомонились морские офицеры, она попыталась помириться, гладила его остатки волос на затылке, осмелев, лезла горячей рукой сначала под рубаху, потом в штаны. Саня оставался холодным и бесчувственным. Он притворялся спящим, но уснул позже всех, когда передумал все свои горькие мысли.

Видимо, утром, на трезвую голову, офицеры посовещались и, выбрав момент, когда барышня куда-то отлучилась из купе, стали приносить извинения. Вчерашний соперник успел привести себя в порядок, переоделся в чистую рубашку и брюки. Только под глазами намечались синяки, характерные при легком сотрясении мозга.