Сергей Алексеев - Удар «Молнии»

Кастрата можно было раскручивать по большому счету, но это сейчас не входило в планы деда Мазая. Ему требовалась информация, связанная с политической расстановкой сил в Чечне, данные о настроениях в вооруженных силах, а махровой уголовщиной заниматься было некогда. По сути, депутат оказывался бесполезным, хотя его промыслы тесно соприкасались с политикой: наркотики — разложение общества, фальшивые деньги — развал экономики России. Единственное, на что он годился, — попытаться через личного друга выйти на самого Диктатора, оказать на него какое-то влияние, возможно, и давление. Но для этой цели требовалось, по меньшей мере, завербовать Кастрата, что казалось в боевой обстановке недостижимым. Головеров использовал против него сразу же слишком сильное средство, испробовав наркотики. Депутат уже не боялся их, а чтобы заставить его сотрудничать с «Интерполом», нужны были аргументы убедительные и неоспоримые. Строить отношения на одной лишь угрозе выдать его российским властям — дело несостоятельное. У Кастрата наверняка есть мощная поддержка в правоохранительных кругах, да и при нынешней коррупции и беспределе он даже выкручиваться не станет, объявит все провокацией и еще заработает себе очки в Государственной Думе как жертва произвола исполнительной власти. Там любят пострадавших…

Генерал несколько раз просмотрел пленку с допросом Кастрата — уже вторичным, для камеры, без шприца в вене, вглядывался в его размягченное, уставшее от страха лицо, слушал хрипловатый и высокий, как у курящей женщины, голос, искал, за что зацепиться, однако круг вопросов и ответов как бы уже обкатался, сделался гладким — депутат выскальзывал из рук! Допрос его телохранителя тоже ничего не давал, сломанная во время задержания рука, казалось, беспокоила его больше, чем дальнейшая судьба…

Можно было их выпустить, предварительно зашив в одежду «клопов», да за три дня в пыльном подвале музея они так извалялись, что электроника будет работать лишь до гостиницы. Там переоденутся, и все потуги насмарку. Правда, существовала одна деталь, потянув за которую можно было кое-что вытащить из Кастрата: это его помощник звонил и интересовался судьбой Кархана.

Значит, депутат Госдумы работал в Москве в прямом контакте с бывшим «грушником». Любопытно было бы прояснить их столичные связи, общие дела и замыслы, но сейчас и это не даст никаких конкретных результатов. Тем более Кастрат информирован, в чьи руки попал Кархан, а «тройка» Отрубина работала в Чечне под маркой Интерпола. Смешивать эти вещи было нельзя, поскольку флаг Интерпола сейчас являлся очень хорошим прикрытием.

Оставалось напялить пленникам мешки на головы, вывезти подальше от города и выпустить на волю: гора родила мышь… Пожалуй, дед Мазай в конечном итоге так бы и сделал, если б в сообщении Сыча, полученном поздно вечером, глаз не зацепился за незначительный факт: Абдель Кендир — араб, встречавшийся с Кастратом дважды за последние две недели, был членом международной террористической организации, причастной к крупным терактам на территории Израиля и оккупированных землях Палестины, а сам Кендир непосредственно руководил группой боевиков, которая взорвала начиненный тротилом автомобиль в центре Тель-Авива, в результате чего было много человеческих жертв. Эта сверхценная для израильского «Моссада» информация, да, впрочем, и для Интерпола, была получена еще во времена КГБ, когда наша разведка на Востоке, в том числе и политическая, имела полное преимущество. Поскольку Абдель Кендир преспокойно разгуливал на свободе, информация не была реализована и хранилась в секретных архивах. Этот «золотой запас» надо было немедленно пускать в оборот!

Дед Мазай сам подготовил задание для Сыча и загнал его по экстренной связи. У Сыча от тяжести, наверное, уже гнулись коленки, в ответной радиограмме он едва не матерился, однако к трем часам ночи сообщил, что нашел каналы и компрматериал будет реализован. Только тогда генерал попросил привести к нему Кастрата.

Депутат Госдумы сразу же угадал начальника.

— У меня есть официальное заявление! — сказал он. — Ваши подчиненные применяют пытки, колют меня наркотиком! Я этого так не оставлю! Вам все равно придется освободить меня!

— Непременно освободим, но с одним условием…

— Без всяких условий!

— Если без всяких условий, то вы через пару часов после освобождения, а то и раньше… погибнете в автокатастрофе, — размеренно проговорил генерал. — Или нет!.. Вас застрелит местный житель, маньяк с автоматом. Вам что больше нравится?