Андрей Орлов - Харбинский экспресс-2. Интервенция

Поэтому сейчас Павел Романович ничего не ответил – молча ждал, что последует далее.

И дождался.

– Глупости все это, – проговорил Сопов. – Я, впрочем, не столько про вашенскую панацецию. Или как там ее?

– Панацея, – машинально поправил Дохтуров.

– Вот-вот. Я насчет теорийки вашей, будто за вами одним гонятся и сжить со света хотят. Не-ет, тут не складывается. Тут что-то иное.

– Например?

– А не знаю. Только вот что скажу: вы кое-что упустили. Потому что не имеете информации.

– Какой еще информации?

– Очень существенной. Да что там крутить: про генерала-то вы забыли! А он и есть главный злодей!

– Это вы о Ртищеве?

– О нем, о ком же еще. Вы ведь главного не знаете. Он же, ракалья, в меня из револьвера стрелял!

– Вот как? – поразился Дохтуров. – А что это вы ничего до сих пор не сказали?

– Ну не сказал. Тут столько всего навертелось!

– Так расскажите подобнее, – просил Павел Романович.

И титулярный советник поведал о совместном с генералом Ртищеве переходе чрез маньчжурский девственный лес, о спасении «их превосходительства» из глупой ловушки – и о воспоследовавшей черной генеральской неблагодарности.

– Я от него по своей воле ушел, – повторил Клавдий Симеонович. – Потому как мутный он человек. На сопку взобрался, гляжу вниз – люди. У меня сердце возликовало. А тут он. И как только поспел следом? Подходит, достает револьвер (между прочим, мой собственный, похитил у меня накануне) и – пифпаф точненько в грудь! Портсигар наградной спас, храни Господь великого князя. Отвел пулю. Я побежал, он следом, и давай в спину садить! Насилу ноги унес. Ну ладно. Я ведь к чему: как это он, в его-то годы, по тайге зайцем скакал? Ведь и поверить нельзя! Сперва, в гостинице, он мне совсем рассыпчатым показался. Кажется, дунь – и улетит в поднебесье.

А потом вроде как оживать начал. А у мадам Дорис? Помните?

– Что именно?

– Да как он по сторонам глазками-то постреливал! Я тогда подумал – гривуазный старичок, настоящий мышиный жеребчик. А он вот каким оленем на деле-то оказался! Может, ваш секрет – у него? – добавил неожиданно Сопов и в упор глянул на Павла Романовича.

Дохтуров покачал головой:

– Нет. Не сходится. Случайный он человек. А что до прилива сил – так это от шока. Нервная аффектация по причине переутомления и крайней опасности. Такие случаи известны, описаны. Уверяю: через час, многое через три после того, как вы с ним расстались, силы его иссякли. И сейчас старик-генерал совершенно беспомощен. Если вообще жив.

– Да? – недоверчиво переспросил Сопов. – А с чего это он вздумал стрелять?

– По той же причине. Из-за сильнейшего переутомления и нервического напряжения у генерала Ртищева произошло помутнение рассудка. Скорее всего, в его воображении вы предстали кем-то из прошлой его жизни. Скорее всего, врагом. Ну… и вот результат.

– Замечательный результат, – проворчал Клавдий Симеонович, недовольный и, по-видимому, не переубежденный. – Как знаете, – добавил он. – А только я сомневаюсь, что он с ума съехал. И насчет упадка сил – тоже. Жаль, вы генерала тогда не видали. Небось теперь бы иначе заговорили.

Павел Романович пожал плечами.

– Может, со мной поедете? – спросил он. – Вы человек практический. Можете быть полезны.

– Я вашему предприятию не товарищ, – ответил Сопов, – не верю я в него. Да и не хочу я спасать царя.

– А себя самого? Это ведь одно и то же – сейчас вы спасете государя, а потом он спасет вас. Иначе и быть не может! Да и вообще – это долг.

– Глупости, – раздраженно сказал Сопов. – Нету теперь никакого долга. Я в него не верю. Есть одна только выгода. Чего за примером далеко ходить: вот возьмем, кот нашего ротмистра. Что, думаете, он по чувству долга за ним хвостом ходит? Нет, исключительно из одной выгоды. Привык, что Агранцев кормит его и ухаживает. Начни я кормить – за мной станет ходить. И это хорошо, потому что от выгоды самая крепкая связь получается. Видали, как он ротмистру лицо-то лизал, когда тот в горячке кончался? То-то. Из чувства долга такого не будет. Я и то думаю, а вдруг это кот его спас? – спросил неожиданно титулярный советник.

– Как это?

– Ну, скажем, какая-нибудь таинственная эманация от него истекает. Кошки ведь существа загадочные. Их, говорят, в Древнем Египте еще приручили. Они с фараонами вместе жили. Что думаете?

– Вздор, – сказал Павел Романович.

– Ну, может, и вздор, – титулярный советник вздохнул, потянулся. – Пойду и я, прикорну в уголке. Вы, доктор, словно железный. И сна вам не надо. А я совсем уж сомлел.