Андрей Орлов - Харбинский экспресс-2. Интервенция

«А мадемуазель Дроздова?..» – И вдруг замолк.

Почему? Что он хотел еще сообщить?

– …что вы намеревались нам сообщить? – спросила Дроздова.

Дохтуров посмотрел на своих спутников. Эта троица, надо признать, была весьма живописной. В другой раз можно бы и пошутить по этому поводу.

Он наклонился, вытащил из саквояжа дневник. Пролистал мельком, восстанавливая текст в памяти. Особой необходимости в том не имелось – он и так прекрасно помнил собственные записи. А хоть бы и нет – не читать же собравшимся лекцию.

Но без краткого исторического экскурса все же не обошлось. Да, университетское образование, ничего не попишешь. Сознание само стремится разложить все по полочкам и для наглядности привесить табличку.

Сперва про Теофраста Бомбаста Парацельса. У Сопова вид немного скучающий – уже слышал. Ротмистр глядит насмешливо. А вот барышня зарделась и даже вперед подалась. Понятно, теперь все под новым углом видит.

Ладно, это теория. Сейчас перейдем к практике.

– А вам не приходило в голову, господа, что за последние дни мы все замечательно изменились? – спросил Павел Романович. – Исключая разве что вас, Анна Николаевна.

– Это вы о чем? – отозвался Сопов.

Ротмистр ничего не сказал.

– Да хоть бы о вас лично, уважаемый господин купец. Позвольте спросить, сколько вам лет?

– Пятьдесят семь.

– Совсем недавно выглядели на все шестьдесят. Должно быть, коммерческие заботы? Впрочем, не в том дело. Я врач, и я весьма наблюдателен в том, что касается физического состояния. Так вот: на момент нашего знакомства оно у вас было не самым завидным.

– Это почему же? – угрюмо спросил Сопов.

– Развивающаяся грудная жаба, склонность к апоплексии и определенные затруднения с мочевым пузырем. Простите, что при даме. Это только так, навскидку.

– Кхе-кхе… – прокашлялся Сопов.

Но Дохтуров не обратил на это внимания:

– Далее. Обед у мадам Дорис еще не стерся из памяти? По всем статьям получался он для вас самым последним.

– Эва! – сказал Сопов. – А рвотное? А зонд, коим вы меня истязали? Полно скромничать, доктор. Вы сами меня от отравы спасли.

Дохтуров покачал головой:

– Боюсь, мои манипуляции имели лишь вспомогательное значение. Дело, Клавдий Симеонович, в вас. Точнее, в том заряде жизненной силы, который вы получили.

– Это что ж за заряд?

– Точно пока не скажу. Но в том, что он имел место, – не сомневаюсь. Ну подумайте сами, сколько вам выпало: пожар, роковой обед в доме терпимости, баталия на Сунгари. А еще – многотрудное путешествие по тайге, да не простое, с приключениями. Из которых вы вернулись не только без потерь для здоровья, а, пожалуй что, даже прибавили. Поглядите на себя при случае в зеркало – вам можно дать сорок пять, самое большее.

– Что верно, то верно, – вдруг вмешался Агранцев. – И то смотрю: будто помолодел наш негоциант.

Павел Романович повернулся к нему:

– Ну, вам-то завидовать грех. Вы у нас будто Феникс. Точнее сказать – Лазарь. Только, в отличие от библейского Лазаря, воскресали вы дважды. Первый раз – на хуторе. Можете мне поверить, тот удар прикладом в лицо для большинства б оказался фатальным. Однако вы уцелели. Мало того, сумели поправиться за фантастически короткое время! Я уже тогда не знал что и думать по этому поводу.

– Вы не были на войне, доктор, – сказал ротмистр. – Там случаются еще более невероятные вещи. Впрочем, продолжайте. Это занятно.

– Занятно? – переспросил Павел Романович. – И только? Клянусь, мне это нравится! Но позвольте спросить: а вы помните пулю, которую получили в живот?

И вот тут Дохтурова поджидал сюрприз: оказалось, что штаб-ротмистр этого факта совершенно не помнил. По всему, горячечный жар вызвал частичную афазию, которая затронула события самого последнего ряда. Иными словами: то, что произошло после вояжа на бронепоезде, у Агранцева начисто стерлось из памяти. В том числе и выстрел в упор – вне всяких сомнений, смертельный. По этой причине эффект от сказанного получился не тот.

Но вот госпожа Дроздова ничего не забыла.

– Владимир Петрович, ведь вы совсем умирали, – сказала она. – Мы когда в погреб спускались, думали…

– Вот как? – мрачно спросил Агранцев. – Тогда понятно, отчего все так на меня посмотрели. – Он нахмурился. – Постойте. Вы хотите сказать, что я получил пулю в упор?

Павел Романович кивнул.

– Тогда где же она? Я ничего не чувствую.

– Возможно, закапсулировалась, – сказал Дохтуров. – А возможно, ее вообще нет. Я, правда, с такими случаями ранее не встречался.