Сергей Зверев - А теперь мы порвем Африку!

Власти готовы были предоставить протестующим землю лишь на кладбище, о чем местами в дипломатических, но все более в ругательных выражениях сообщил толпе представитель президента, плотно окруженный двойным кольцом полиции.

В ответ сначала послышался исторгнувшийся из тысяч глоток протяжный, дикий, продирающий до костей женский вой. И грянуло слаженное:

– Долой Вамбу!

– Прочь кровавые руки от тавахи!

– Людоеда на костер!

Ну, это уже антиправительственные выступления.

– Вперед! – как античный полководец заорал недалекий и злобный представитель президента.

И пошла потеха!

«Пластмассовые головы» без особой охоты рванули вперед. Обмен ударами – суковатые палки против резиновых дубинок. Но толпа не разбежалась, как положено в таких случаях. В стражей порядка полетели булыжники. Бутылка с коктейлем Молотова угодила в полицейский автобус, который весело загорелся.

Захлопали предупредительные выстрелы. В ответ из толпы в полицейских полетело самодельное взрывное устройство. «Пластмассовоголовые» бросились по укрытиям. И врезали из автоматов по толпе.

Со стороны демонстрантов зазвучали ружья – один полицейский рухнул.

Толпа с дикими воплями разбежалась. А через полчаса, собравшись вновь, захватила полицейский участок. При этом по его толстым металлическим дверям шарахнули из одноразового гранатомета. Полицейские выпрыгивали из окон и давали стрекача. А бунтари крушили и ломали участок, не забывая о боевых трофеях – оружии, компьютерах, кондиционерах, авторучках и стульях.

Стихия народного гнева набирала мощь. Внимательный взор мог бы определить, что среди размахивающих ломами и дубинами представителей народных масс достаточно тех, кто действует вполне осмысленно и хорошо вооружен.

– Долой Вамбу!

– Людоеда на костер!

Заметно перетрухнувший представитель президента, не ожидавший такого оборота событий, доложил о бунте в Даджапуту и приказал ввести в Лампула Гати военных и бронетехнику из расположенных в пригородах войсковых частей.

– Раздавить этих псов! – орал он перед солдатами-пехотинцами, которые выглядели не столь воинственно, сколь пришибленно.

Вскоре повстанцы из ручного противотанкового гранатомета подорвали боевую машину пехоты «Мардер». В ответ солдаты стали стрелять во все, что движется, поливать свинцом жилые кварталы из крупнокалиберных пулеметов и жарить во все стороны из малокалиберных пушек. Но на этот раз применение оружия не возымело своего обычного действия. Солдат начали отстреливать по одному. Притом достаточно умело. Работали несколько снайперов, после каждого удачного выстрела менявших позиции. Командованию пришлось подтягивать дополнительные силы. Начались первые дезертирства.

На юге, казалось бы, утихомирившейся Даджапуту начались похожие события. Митинг в поддержку угнетенных крестьян, выступление которых кроваво подавляют в Лампула Гати, украсили лозунги:

– Вамба палач.

– Вамбу на виселицу!

– Вамбу под зад!

По разложенным на асфальте портретам горячо нелюбимого президента топтались босые черные ноги, а некоторые особо непримиримые бунтари даже испражнялись на лик Вамбы.

В общем, пожелания президенту были самые добрые, от всей души. Полиция тоже пришла с добром – со слезогонкой и резиновыми пулями, которых, впрочем, было маловато для такого столпотворения.

И опять стрельба. Взрывы. Толпа разбегалась, но не рассасывалась, а как ядовитая желчь растекалась по городу. Перво-наперво, как и в Лампула Гати, она стремилась к полицейским участкам. Подходы к ним были перегорожены мешками с песком, за которыми прятались автоматчики. Но у боевиков имелись в запасе огнестрельные аргументы.

– Революция! – донеслись первые голоса.

– Революция! Свобода!

В первые часы мятежа в Даджапуту были захвачены армейский пост и два полицейских участка. Слаженные действия повстанцев свидетельствовали о наличии в их рядах натасканных профессионалов-военных. Арсенал бунтовщиков быстро пополнялся за счет трофейного оружия. Начинались настоящие городские бои. Еще три нападения на полицейские объекты были отбиты.

К своей досаде, министр полиции, обладавший большим опытом зачисток, разгонов демонстраций и расстрелов оппозиции, на второй день беспорядков уразумел, что начинается настоящее долгожданное светопреставление местного масштаба и удержать страну в руках будет невероятно трудно. За всем этим были видны уши Фронта освобождения Макао и еще неизвестно кого. Затевались какие-то очень серьезные дела. ФОМ – противник привычный, его били всегда. Но если замешан кто-то еще… Теперь министр был озабочен двумя проблемами. Первая – как подавить массовые беспорядки. И вторая – как смыться и не попасть под раздачу, если это не удастся. Пути отхода он проработал давно – надо только не промедлить и исчезнуть вовремя. Денег, которых он наворовал за многолетнюю добросовестную службу, должно было хватить, чтобы обустро-иться в каком-нибудь гораздо более приятном для жизни месте, чем родная Макао.