Сергей Зверев: Король на именинах

Иногда прохожие останавливались на несколько мгновений, рассматривая музыканта, слушая его игру. А играл он превосходно. Бумажные деньги, а чаще монеты падали на вишневый бархат внутренней обивки футляра. Лицо музыканта оставалось непроницаемым, а когда падающие монеты ударялись друг о дружку, звенели, он кивал, благодаря этим жестом щедрых слушателей. Бумажные деньги летели в футляр беззвучно, как падали осенние листья там, наверху, на улице.

Иногда в толпе появлялся мужчина в дорогом черном плаще, в кепке, с зонтиком. Мужчина тоже останавливался и смотрел на музыканта, чутким ухом ловя звуки музыки, а иногда даже пальцы его левой руки шевелились в воздухе, имитируя игру.

Как правило, пожилой мужчина наслаждался игрой клавишника недолго и вскоре уходил. Девушка с черными, как грозовая туча, волосами, бледным лицом долго щурилась, задержавшись на ступеньках перехода.

Наконец, когда ее глаза привыкли к сумеркам подземного перехода, она поправила сумку, расстегнула верхнюю пуговицу рыжей замшевой куртки и, переложив дорогой футляр со скрипкой из левой руки в правую, поддерживая левой рукой длинную черную юбку, остановилась и прислушалась. На губах вначале появилась улыбка, а затем исчезла. А глаза стали грустными-грустными, такие бывают у собачек, которых хозяева оставляют у магазина, а сами надолго уходят.

Она не сопротивлялась, и толпа несла ее. Постепенно она оказалась в нескольких шагах от музыканта-клавишника. Женщина с ребенком, которого она держала за руку, остановилась прямо напротив Бунина.

– Слышишь, как дядя играет? Не то что ты, – сказала женщина и погладила ребенка по голове. – А для этого надо очень много часов заниматься, а не на улице бегать.

Ребенок ел банан и не столько слушал игру, сколько разглядывал количество денег в футляре, пытаясь их пересчитать.

Светлана Железовская стояла за женщиной, крепко прижимая скрипку к груди. Светлана выглянула из-за плеча женщины, и, как ей показалось, она даже свое отражение увидела в черных стеклах очков.

«Он не хочет меня замечать, он меня не видит!»

Левая рука нащупала в кармане куртки горсть монет, пальцы собрали их все до единой. Светлана сделала шаг, пальцы разжались, и сверкающим дождем монеты посыпались на вишневый бархат.

Лицо музыканта осталось непроницаемым, он даже не кивнул. Девушка опустила голову и медленно побрела прочь. Толпа несла ее все дальше и дальше от «слепого» музыканта. Музыка вдруг оборвалась, на мгновение переход заполнил шум шагов. И тут тихо, но, побеждая шорох шагов, зазвучала музыка, та самая сцена пира из «Травиаты» Джузеппе Верди.

Светлана прижалась к стене, задрожала, но не заплакала. Она не дослушала до конца. Закусив губу, с глазами, полными невыплаканных слез, она вышла из перехода, посмотрела на небо.

– Все будет хорошо, – услышала она тихий голос.

Рядом с ней стоял Карл и прищурившись смотрел на девушку.

– Он помнит тебя, но не станет же при людях показывать, что видит. Подожди здесь, он скоро выйдет.