Сергей Зверев - Приговор приведен в исполнение

Последним, что успел выкрикнуть Андрей, прежде чем его голова раскололась, было:

– Бодровский!

Йоанна Калаурович позвонила Дарье Углановой под вечер. Представившись, она попросила о встрече, сказав только, что речь идет об их общем знакомом. Дарья лишних вопросов не задавала. Прошел почти месяц, как исчез Святой.

Из среднеазиатской республики приходили противоречивые слухи. Через приятеля из ФСБ Угланова узнала о гибели Эмира, но тот ни полсловом не обмолвился, чьих это было рук дело. Намекнул только, что информация проверяется.

Почти одновременно стало известно о гибели Сытых и скандале в семье Бодровских. Столичного продюсера нашли утонувшим в ванной. Судебная экспертиза установила, что он захлебнулся, находясь под действием сильного наркотика. Новость о том, что Платон Петрович препроводил свою жену в частную психиатрическую лечебницу, открыто не обсуждалась. Столичный бомонд смаковал ее в дружеских беседах, беззаботно потягивая из соломинок коктейль. В большинстве Бодровскому сочувствовали, часто не всегда искренне. Знавшие Ольгу Григорьевну жалели ее и удивлялись внезапной болезни. Одним словом, новостей у Дарьи хватало, кроме главной, которую она хотела услышать: что случилось с Дмитрием.

Каково же было удивление Углановой, когда в баре за столиком ее ждал Святой вместе с незнакомой женщиной.

– Привет! – улыбнулся он и представил свою спутницу: – Пани Йоанна Калаурович. Она тебе сегодня звонила.

– Очень приятно. – Дарья не знала, радоваться ей или сразу наброситься на Дмитрия с упреками за долгое молчание.

– Йоанна спасла мне жизнь, – объяснил Святой. – Их джип проезжал рядом с гостиницей, когда я выбрался из горящей «скорой»…

Угланова мало что поняла из сбивчивого рассказа Святого. Дмитрий многое не договаривал.

Посадив польку на поезд – Йоанна в этот вечер возвращалась в Варшаву, – Дарья невольно вздохнула с облегчением.

– Я ей многим обязан, – сказал Дмитрий, когда они наконец остались вдвоем.

– А она тебе чем обязана? – с язвительной ухмылкой спросила журналистка, но тут же, спохватившись и сообразив, что ревновать Святого – дело безнадежно глупое, накинулась с расспросами.

На этот раз Дмитрий был искренним.

– Значит, Бодровский и есть Эмир? – Угланова, пораженная, громко по-детски хлопнула в ладоши.

– Кое-что надо проверить. – Святой был осторожен в выводах.

– Ты говоришь точно, как офицер ФСБ!

Пропустив мимо лестное сравнение, Святой напрямую спросил Дарью:

– Сможешь попасть в больницу к Ольге Григорьевне?

– Это еще зачем?

– Боюсь, Бодровская оказалась там далеко не случайно. Андрей рассказывал о том, что первой женой Платона Петровича была дочка Эмира. Уверен, Ольга Григорьевна знает многое из того, о чем мы можем только догадываться. – И, нежно обняв Угланову вокруг талии, спросил: – Ну так как?

– Польку свою будешь тискать! – пробурчала девушка, освобождаясь из объятий, но попробовать пройти в лечебницу согласилась.

Угланова владела тремя способами воздействия на людей, когда ей требовалось получить нужную информацию: подкуп, запугивание и обольщение. Последнее удавалось ей лучше всего.

Выяснить, в какой именно лечебнице держит свою супругу Платон Петрович, оказалось самым сложным. Пришлось идти долгим окольным путем.

– Не могу понять, – удивлялся Святой, – если Бодровский так надежно спрятал жену, то откуда все эти слухи о психушке? Кто-то же должен был знать, что на самом деле с Ольгой Григорьевной?!

Можно сказать, что место заточения Бодровской Дарья обнаружила почти случайно. Человек, который помог ей это сделать, настаивал именно на слове «случайно», чтобы обезопасить себя в будущем от ненужных разговоров. Осведомитель Углановой оказался отнюдь не из медицинских сфер, но информацию он «слил» добросовестно, не поскупясь на подробности, так что Дмитрий даже как-то не решался спросить у Дарьи, какой именно из трех способов она применила на этот раз. Заметив наконец мучения своего друга, журналистка сжалилась.

– Да не волнуйся, – успокоила она Рогожина. – Я с ним не спала.

– А даже если и спала, какое мне дело? – Дмитрий попытался изобразить безразличие.

– Морда! – вспыхнула женщина. – Ты хочешь сказать, что тебе абсолютно все равно?!

Святой, видя, какую глупость сморозил, попытался загладить вину:

– Нет, конечно! Как ты могла такое подумать! Просто я имел в виду, что… – Он замялся.

– Что? – Журналистка готова была превратиться в действующий вулкан.