Сергей Зверев - Приговор приведен в исполнение

– В бардачке.

– Я думал, вы возите лекарства в таких специальных кожаных…

Дмитрий не договорил. Автоматная очередь насквозь прошила «скорую» у них за спиной, в том месте, где находятся носилки и куда обычно сажают больного. В ту же секунду Святой выстрелил через открытую форточку и, судя по истошному крику из сквера, попал.

Петров мгновенно выключил сирену и попросил:

– Больше так не делай.

– Но почему? – взревел от негодования Дмитрий. – Это же война!

– Это гражданская война! – холодно возразил фельдшер и, протянув начатую упаковку аспирина, добавил: – Следующая машина «Скорой помощи» может остаться коптиться на этом перекрестке. И все по твоей вине.

Дмитрий молча сгреб аспирин и бросил в рот пару таблеток. Он и сам не заметил, как стал в чем-то похож на Гуляя. Видимо, война не проходит бесследно даже для святых.

Главная площадь столицы напоминала лунный пейзаж в кратерах воронок с глубокими бороздами вывороченных плит и горящим танком посередине. Досталось и гостинице, в которой Дмитрий провел последнюю ночь перед тем, как отправиться в Волчий угол.

«Где сейчас панна Йоанна?» – подумал он, с грустью глядя на зияющие пустоты в ресторанных рамах и выбитые стекла окон верхних этажей, на следы от пуль на стенах.

– Скоты, во что превратили город! – Петров в сердцах стукнул кулаком по рулю.

– Ладно, взбодрись. То ли еще будет, – уверенным тоном сказал Святой. – С этого только начинается, а заканчивается обычно окопами на газонах и ракетными установками в подъезде.

Заметив, как собеседник вдруг изменился в лице, Дмитрий заволновался:

– Эй, эскулап, ты чего?

– Я вспомнил, как звали парня! – Глаза Андрея сияли, грудь выгнулась колесом от гордости за самого себя.

– Какого парня?

– Ну того, что должен был стать преемником старика, преемником Эмира!

Святого будто подменили. Словно гончий пес, взявший след, Дмитрий наклонился вперед, навалившись на фельдшера, и задышал глубоко и сердито.

– Уверен? – прохрипел он.

– Да. Ты мне сам только что напомнил, – начал было Андрей, но вдруг охнул и страшно зашипел: – Кажется, влипли!

– Как его имя? – Святой не мог больше ждать.

– Потом, – почти умоляюще прошептал Петров.

«Скорая» притормозила у блокпоста перед спуском на набережную. К машине от возведенного на скорую руку блиндажа направился солдат в форме президентского гвардейца с автоматом, приспущенным на ремне через плечо.

Но не он испугал фельдшера. По другую сторону мешков с песком Петров узнал хозяина той злополучной квартиры, где им пришлось отбивать врача.

Чем ближе подходил солдат, тем яснее понимал Андрей – останавливаться нельзя. Но и Святой профессиональным чутьем уже почувствовал опасность.

– В чем дело? – Он положил пистолет рядом с собой на сиденье.

– Вовка тебе рассказывал о наших ночных похождениях?

– Вообще-то, да. – Дмитрий начинал догадываться. – Который?

– Второй справа. Я его тогда здорово огрел гаечным ключом.

До постового оставалось метров пять. Человек в блиндаже, заметив наконец машину, пристально, не мигая, уставился перед собой, пытаясь разглядеть лица людей в кабине «скорой». Его злые колючие глаза с ненавистью впились в Андрея.

– Держись! – бросил Петров Святому.

Фельдшер сделал крутой разворот перед самым носом у гвардейца, и «скорая» рванула в противоположную от набережной сторону. Вслед им из блиндажа открыли ураганный огонь.

Оказавшись снова на площади, машина «Скорой помощи» начала описывать круг, нацеливаясь проскользнуть через арку гостиницы во двор, а оттуда – на бульвар. Теперь их расстреливали почти в упор пулеметчики из окна второго этажа Дома правительства. К автоматным пробоинам, полученным на перекрестке, добавились сквозные дыры, тянущиеся вдоль всего борта. Внутрь салона со звоном посыпались осколки. Глухо взорвалось простреленное заднее колесо. Ощущая неотвратимость скорой развязки, Андрей из последних сил прохрипел, обращаясь к Дмитрию:

– Так ты все еще хочешь знать, как его звали?

Они уже почти въехали в арку, когда в «скорую» попал пущенный из гранатомета заряд. Взрыв получился не таким красивым, как показывают в кино. Раздался протяжный низкий свист, последовала невыразительная вспышка, скрежет металла, дым – и машины не стало. «Скорая» развалилась, грузно осев на днище. Осталась водительская кабина, окаймленная огненной дугой, и черные, обуглившиеся спинки кресел, похожие на легкие курильщика. Лобовое стекло выдержало удар, но окрасилось в красный цвет крови…