Сергей Зверев - Тени в раю

Сидящий справа от меня молодчик впервые вмешался в дискуссию:

– Шрам, чего мы с ним нянчимся? Давай полоснем по горлу бритвой и на выход, пока катер у причала. Меня достало его кудахтанье…

– Заткнись лучше, Пупок, – процедил Алик, который, наверное, не знал других слов, кроме как «заткнись» и его синонимов.

Пупок заметно сник и, переполняемый жгучей обидой на своего патрона, зачем-то больно саданул меня по ребрам, зловеще выпалив:

– У, бычара, возись тут с тобой…

Несмотря на плохое настроение, я все же решил, что жить как-то лучше – привычней, что ли? – поэтому разогнулся не медленно и удрученно, а резко: мои острые локти вонзились в приятную мякоть солнечного сплетения сидящих по бокам негодяев.

Негодяи сложились пополам, а мои кулаки уже стремительно летели вниз, целясь в бритые затылки. Такими ударами я когда-то крошил каленые кирпичи. Мышечная память не подвела меня и на этот раз: тупой шлепок слился с едва уловимым треском – уроды обмякли, медленно сползая на палубу.

Стремительность произошедшего заставила Алика растеряться. У меня уже не было времени ему что-то объяснять – мгновенно подскочив с места, я крепко ухватился за его уши и с силой отправил мерзкую рожу навстречу подставленному колену.

На всякий случай пришлось сделать троекратный повтор: чвяк-чвяк-чвяк. Я бы с огромным удовольствием повторял эту процедуру бесконечно, но, к сожалению, нужно было торопиться – катер вот-вот должен был отплыть.

Теплоход уже включил задний ход, когда я отталкивался ногами от носового фальшборта, устремляясь к бетонному причалу. Какого-то метра мне не хватило, чтобы благополучно приземлиться на пирс. Соленая волна накрыла меня с головой, когда я вынырнул на поверхность.

Фыркая и отплевываясь, я доплыл до причала и вскарабкался по резиновому скату, служащему мягким буфером для швартующихся судов.

Не обращая внимания на поднявшуюся суматоху и гвалт, я как ни в чем не бывало зашагал к набережной, оставляя за собой мокрые лужи.

На меня глазели загорелые курортники, выкрикивая вслед банальные фразы о вреде и пагубном воздействии алкоголя; мною пугали непослушных детишек; а одна мамаша даже сказала своему ребенку:

– Вот смотри, если не будешь меня слушаться, станешь таким же, как этот дядя.

В конце концов мне удалось добраться до оставленного на улице Чехова автомобиля, и я плюхнулся мокрой задницей на новенький велюр. Привычно захрипел стартер, и машина тронулась с места.

И тут произошло совершенно неожиданное событие: из-за угла дома показалась низкорослая фигура какого-то бродяги с пистолетом в руке.

Выжав до упора педаль акселератора, я повалился набок – в ту же секунду грянул оглушительный выстрел, и пуля, просвистев у меня над ухом, врезалась в спинку пассажирского сиденья.

Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не радиаторная решетка машины: сперва мое тело ощутило резкий толчок, затем я услышал душераздирающий крик, огласивший окрестности звериным рычанием, а уже после смог рассмотреть заросшее густой щетиной лицо наемного убийцы – его глаза навыкате, широко разинутую пасть – он размазывал кроваво-розовую пену по треснувшему лобовому стеклу.

Бедолага оказался наглухо законсервирован между оштукатуренной стенкой и блестящим бампером – нижняя часть его тела походила на выдавленный тюбик зубной пасты. Широко раскинув руки, заросший густой щетиной бродяга, которому больше не суждено было побриться, обнял полированную сталь кузова, выронив из правой руки пистолет.

Вокруг места происшествия собралась огромная толпа – слышались сдавленные стоны легкоранимых женщин, важное покашливание курортников и соответствующие комментарии.

Подняв с серого асфальта хромированный ствол, я засунул его за пояс брюк и неторопливо зашагал в направлении стоянки такси. Но тут мне вспомнилась оставленная в багажнике адская машина, и пришлось на минуту задержаться – под пристальными взглядами праздношатающихся бездельников я упаковал мину в полиэтиленовый пакет и на этот раз действительно удалился.

Хорошо придумано: «стоянка такси», но вот где они, эти самые таксисты – прямо-таки загадка природы.

Пришлось выйти на проезжую часть и голосовать. Однако никто не спешил на мне заработать: проезжающие водители шарахались от меня, как от прокаженного.

Все же мне необходимо было как-то уехать, и чем скорее, тем лучше. Остался единственно возможный вариант, к которому я не замедлил прибегнуть.