Сергей Зверев - Тени в раю

Между тем Инна продолжила, не обращая внимания на мои словоблудия:

– Так вот, этот Пупок спросил про Андрея, назвав того «сладким лохом», что, мол, сколько надо будет с ним делить. А второй ответил, что «лоха» подцепил вместо несговорчивого садовника самый главный, и он получит десять кусков, как и было договорено, и отвалит, если все пройдет гладко.

– И?..

– Тогда Пупок сказал: «Давай сделаем грубый отъем, а „жлоба“ пустим под лед». С чем второй охотно согласился.

Меня всегда поражала людская жадность и тупость. Чего еще не хватало Андрюше: непыльная работа, стабильный и достаточно высокий заработок, так нет же – понесла его нелегкая в волчью пасть за призрачной наживой! Вот и наживет себе геморрой, а скорее всего лишнее отверстие в черепе.

Наверное, мое лицо было для очаровательной собеседницы открытой книгой, по которой она читала мысли, потому что Инна удрученно произнесла:

– Вот и я не понимаю, зачем он это сделал. – Девушка имела в виду кораблевского телохранителя. – Папа ни в чем ему не отказывал. Мог бы попросить, если чего-то не хватало.

– Да бог с ним, с этим идиотом, – возразил я, – давай лучше подумаем, как будем выбираться отсюда.

Инна смешно наморщила лобик и произнесла:

– Честное слово, не знаю.

Приходилось брать все в свои руки. Но легче сказать, чем сделать – мои мыслительные способности оказались не на высоте, и последнее приходилось откровенно признать.

Я откашлялся.

– Когда я впервые увидел тебя, то понял – бобик сдох. А говорю я это только потому, что впереди полная неизвестность. Но запомни: если нам удастся благополучно выбраться отсюда – буду просить у папаши твоей руки.

Вопреки моим ожиданиям Инна не рассмеялась и даже не прервала меня на полуслове – она еще крепче прижалась ко мне своей грудью, зарываясь лицом в жестком ежике моих коротких волос.

Неожиданный вопрос застал меня врасплох.

– Ты меня любишь? – спросила Инна, заглядывая в мои честные глаза.

В первый момент я хотел отделаться ничего не значащей шуткой или перевести тему в другое русло, но вдруг понял, что надо отвечать, поэтому сказал:

– Наверное, люблю… Наверное – потому что раньше никогда не испытывал подобной страсти, если не считать одногруппницу в детском саду, которая влюбила в себя всех мальчишек каждодневной раздачей заграничных жвачек, присылаемых ей какими-то заграничными родственниками. Я вообще скупой на чувства. Знаешь, как меня звали товарищи по службе?

– Как? – вопросом на вопрос ответила она.

– Чаще всего Громом, это от фамилии. Но иногда Ледник.

– Почему Ледник? – На прелестном личике отразилось неподдельное изумление.

Тихо улыбнувшись, я объяснил:

– Как говорили друзья, в моих объятиях замерзнет даже Снежная королева.

Инна весело рассмеялась и защебетала мне в самое ухо:

– А мне вот совсем не холодно, я бы сказала – даже наоборот.

Мне захотелось сказать что-то чувственное и нежное, но слова застряли в горле.

Инна открыла рот, для того чтобы о чем-то заговорить, но тут же смолкла, уставившись на приоткрытую крышку люка, откуда донеслись топающие шаги.

Мгновенно подскочив с кровати, я перебазировался на скрипучий диван, правдоподобно изображая из себя бездыханное тело.

Затрещали рассохшиеся деревянные ступеньки крутой лестницы, и в подвал спустился Алик в сопровождении угодливого Андрюши. В руках обоих поблескивала вороненая сталь пистолетов Макарова, и оба ствола были направлены в мою грудь.

Сквозь приоткрытые щелочки подрагивающих век я смог рассмотреть самодовольную рожу кораблевского телохранителя, который важно сказал, явно бахвалясь перед собеседником:

– Учись работать у профессионала. Вы вчетвером пытались его убрать, а я сделал это один при помощи фарфоровой пепельницы.

«Так вот чем он меня ударил!» – пронеслось в голове.

Между тем в диалог вступил Шрам; брезгливо поморщившись, он процедил сквозь зубы:

– Видал я на одном месте таких профессионалов. – Его глаза внимательно всматривались в мое застывшее лицо. – Ты бы лучше его связал, а то он шустрый малый – не успеешь оглянуться, как лишишься мужской гордости, красоты и способа передвижения.

Андрюша довольно заметил, выплевывая слова, как изжеванную резинку:

– После моего удара он еще долго проваляется в отключке – это я тебе обещаю.

Недоверчиво покачав головой, Алик ткнул меня пистолетом в живот и, получив в ответ стенающее «уу-у», более спокойно заметил: