Сергей Зверев - Триумф воли

– Какого там еще черта! – прорычал командир, одним прыжком добрался до перископа и вперил взгляд в горизонт. На море действительно творилось что-то непонятное. Словно глаза глубоководных монстров, то разгорались, то меркли непонятно откуда взявшиеся многочисленные огоньки. Может, это и был тот подозрительный объект, о котором предупреждало командование, но ничего ужасающего, от чего могло бы так панически перекосить лицо гидроакустика, в этом зрелище не было. На всякий случай, согласно полученной накануне инструкции, следовало отправить в штаб флота шифрограмму. Командир отдал команду на всплытие, и тут по корпусу подводной лодки ударило то, что давно услышал обомлевший от страха акустик, – сумасшедший визг разбушевавшегося ада, и корпус субмарины задрожал мелкой рябью.

– Аварийное всплытие! – гаркнул командир, и через минуту лодка, словно деревянная пробка, выпрыгнула на поверхность моря.

Картина на водной глади меж тем резко изменилась, и из странных, но безобидных на вид крохотных ярких точек огоньки превратились в ослепительно яркие пожарища. Из-за отсутствия каких-либо ориентиров казалось, что пламя плещется где-то совсем рядом, за тонкой кромкой черной воды. И еще раздавался оглушительный рев раненого чудовища!

– Раскрой зенки, сволочь! – командир сдернул с главного корабельного старшины наушники и наотмашь ударил его ладонью по лицу, приводя в чувство. – Там немцы в миле отсюда английский караван топят, а ты, гад, про «песни моря» лопочешь! Ты что, ничего не слышал?! – командир яростно брызгал слюной в лицо оторопевшего от такого наскока гидроакустика.

– Никак нет! – ответил тот, потихоньку начиная воспринимать реальность.

– Слушать море! – рявкнул офицер, перекинув свое внимание на штурмана: – Давай мне координаты, хотя бы приблизительные! И срочно! Срочно! – рванул застежку планшета, выхватил клетчатый лист, карандаш и стал быстро составлять текст радиограммы.

– Медуза, Медуза, я – Кашалот, как слышите, прием! – затянул радист, еще не получив текста депеши. – Есть связь, товарищ командир! – бодро доложил кудесник радио, едва только офицер глянул на него.

– Передавай шифровку! – удовлетворенно кивнул командир субмарины и уставился в листок. – «В 4 часа 28 минут в районе квадрата 24–80 наблюдаю надводный пожар более чем на двадцати судах. Шум винтов не прослушивается. Артиллерийский грохот слышен, но разрывов и вспышек не наблюдается. Жду дальнейших приказаний».

– Командир! Ты только глянь! Мать честная! – позвал офицера политрук, который занял место наблюдателя, пока тот отдавал приказания и диктовал радиограмму. – Тут вообще чего-то непонятное происходит! Твои пожары в небо взлетают!

– Че-е-го-о-о? – изумленно воззрился на политработника командир, но тот спокойно уступил ему свое место:

– Сам убедись.

И верно. Неподвижные до сих пор, объятые яркими языками пламени, теперь уже, как оказалось, не союзнические корабли, а черт его знает вообще что, стали огненными стрелами, сначала медленно, а потом все ускоряя и ускоряя бег, отрываться от пожарища, устремляясь прямиком в ночное небо. Никто из членов экипажа раньше ничего подобного не видел и не мог даже предположить, что бы это все могло значить, и только политрук выдвинул свое соображение:

– Может, это наши морские «катюши» испытывают? Может же такое быть, а?

Ответом ему послужил доклад радиста:

– Товарищ командир, из штаба флота получен ответ на нашу радиограмму.

– Читай!

– «В настоящее время ни в указанном вами квадрате, ни в прилегающих – советских и союзнических судов нет. Приказываю: немедленно атаковать цель! Адмирал Кузнецов», – звонким голосом зачитал текст матрос.

– Во дела! – в который раз за последние пять минут недоумевал командир. – Кого атаковать-то? «Катюши»? Или «песню моря»?

– Слышу шум двигателей! – неожиданно выпалил гидроакустик. – Дистанция – двенадцать кабельтовых. Определяю тип, – главный корабельный старшина плотно охватил руками наушники, и в рубке наступила полная тишина, – подводные лодки класса «U-17». Количество – пять единиц.

– Погружение! – рявкнул командир, оказавшись наконец в родной стихии моря.

Еще потрескивая остатками пламени, с шипением уходили под воду последние понтоны, еще воздух, казалось, звенел от пронесшейся звуковой бури, а опытный слух командира флагманской немецкой субмарины уловил нарастающий знакомый гул авиационных моторов. В наступающей тишине он с каждой секундой все отчетливее и отчетливее слышался с востока.