Сергей Зверев - Триумф воли

– Если честно, мне плевать, – безразлично откликнулся подводник, ступая на трап. – Меня больше волнуют мои экипажи и собственная шкура. Нисколько не сомневаюсь, что после вашего «секретного запуска» сюда уже идут соединения русских кораблей! Удачи! – раздалось саркастическое пожелание из нутра субмарины, и командир бегом направился отдавать приказы на срочное погружение.

В эту ночь гидроакустик с советской подводной лодки, которая находилась на боевом дежурстве по охране подходов к Мурманску, не засек ни шумов винтов, ни слабой вибрации, издаваемой двигателями вражеских судов, ни других подозрительных звуков, которые привык слышать и распознавать за долгие военные годы, проведенные под водой. Ему довелось услышать «песню моря», о которой ходило столько легенд среди моряков, таких же непонятных и неистребимо-живучих, как рассказы о кораблях-призраках, чудовищных морских гигантах и «морских дьяволах».

До некоторых пор водная гладь была совершенно спокойна. Субмарина лениво курсировала на перископной глубине, прослушивая и просматривая определенный для охраны квадрат. Командир то и дело прикладывался к прибору наружного наблюдения, но всякий раз спокойно возвращался к политруку доигрывать очередную шашечную партию, так и не заметив на черном горизонте ничего примечательного.

– Шестьдесят два на пятьдесят четыре, – командир ловко «срубил» сразу три шашки своего политработника и констатировал факт:

– Продул, комиссар. Да еще «с сортиром».

– По «сортирам» счет как раз в мою пользу, – вяло ответил политрук, снова расставляя шашки. Лодка дежурила уже почти сутки, и, хотя обстановка в целом была спокойной, ни командир, ни политрук спать так и не ложились, взвалив весь груз ночного бдения на себя, чтобы дать возможность передохнуть вахтенному офицеру.

Командир в который раз подошел к перископу и прильнул к окуляру. Ничего.

– Ну, что? Есть что-нибудь? – с надеждой в голосе спросил политрук.

– Нет ни хрена. Темнота, хоть глаз выколи, – ответил командир, разыгрывая дебют очередной партии. – А что, – поинтересовался он у политрука, – может, в вашем ведомстве больше знают? Может, вам чего пояснее растолковали? А то: «Ищите подозрительный объект!» Какой объект? Чем он подозрительный? Как его искать? Полный туман! А, политрук? Ничего вам такого не рассказали? Вы все-таки люди не просто военные, а еще и партийные, вам положено больше моего знать, – командир ловко провел шашечку в дамки и вопросительно глянул на собеседника.

– Ты прямо рассуждаешь, как какой-то уклонист-оппортунист, – усмехнулся политрук.

– Чего это вдруг? – не понял командир.

– Рассуждаешь о каких-то непонятных привилегиях, наводишь тень на плетень, а сам-то ты – что, разве не член партии?

– Так член члену рознь! – резонно возразил командир. – Товарищ Сталин, товарищ Жуков или наш главком товарищ Кузнецов – тоже, поди, коммунисты, а разве нам с тобой дано знать и понять, какие стратегические мысли у них в голове?

– Ну-у-у! Сравнил! Ты – и Кузнецов! – усмехнулся политрук.

– А я и не сравниваю, – пожал плечами командир. – Хотя он тоже, между прочим, когда-то имел такое же, как у меня, звание. Я совсем про другое. Что не всем положено знать то, чего не положено. Фу ты, – в сердцах чертыхнулся командир, – совсем я зарапортовался с этими «положено-наложено».

– А ты, брат, всегда по политической части был слабоват, – критически заметил политрук.

– А я и не скрываю, – пожал плечами командир, – я в одну только часть верю – в материальную. Потому что бить фашиста приходится именно ею. Хотя и словом тоже, – соглашаясь кивком, ответил он на предостерегающий жест политрука. – Шестьдесят три на пятьдесят четыре! – подвел он итог очередному выигрышному ходу и бросил побежденному сопернику: – Давай, расставляй по новой, – и снова отошел к перископу, крутанулся вокруг своей оси, осматривая все триста шестьдесят градусов морской глади. Ничего не видать. Ни подозрительного, ни враждебного – ни-че-го! Все та же пустынная темнота.

Он еще раз чертыхнулся и уже сделал шаг к шашечной доске, когда к нему повернулся гидроакустик с перекошенным лицом и мертвецким голосом, трясущимися губами доложил:

– Море взбесилось, товарищ командир…

– Что?! – командир уставился на главкора, а политрук вскочил из-за столика, разбрасывая по палубе выстроенные на доске шашки.

– «Песня моря»… – только и смог произнести главный корабельный старшина, пытаясь и одновременно страшась стащить с головы плотные наушники.