Сергей Зверев - Живой щит

Мокрый Серегин, вынырнувший из ванны, ошалело смотрел, как его командир боксирует со стенкой.

Длинный коридор, по которому вели Святого и Николая, предваряла табличка: «Проход по этой линии воспрещен». Провожатые – поджарые парни с незапоминающейся внешностью, одетые в отлично сшитые костюмы, – предупредительно подсказывали:

– Поверните налево… Прямо… Сейчас свернем налево… Осторожно, не оступитесь, здесь порожек.

– Гуманисты, – отчетливо произнес Серегин, стараясь вызвать ответную реакцию у парней, но они оставались железобетонно невозмутимыми.

В голове у Святого был настоящий сумбур.

«Если это не арест, то что? Водитель и напарник козыряли удостоверениями ФСБ, за нами велось наружное наблюдение… Как там – «вы под колпаком у Мюллера»… Куда привезли? Черт, ребята знали каждый наш шаг!»

Двери в коридоре были помечены только номерами, никаких фамилий, званий, должностей.

«Объект режимный, строго секретный. Пять раз проверяли документы, видеокамеры визуального слежения на каждом углу, вышколенная охрана, – профессиональным взглядом спецназовца подмечал Святой. – Оружие у охранников новое, похожее на израильский «узи»… Серьезная контора… Сколько же КПП было на въезде? Порастерял навыки…»

Просторный кабинет, освещенный лучами летнего солнца, был пуст. Непритязательная, без излишеств, обстановка, по-видимому, должна была настраивать посетителей на деловой лад. Вдоль стен вытянулись пластиковые стеллажи под мореный дуб, заставленные рядами книг. Ближе к окну стоял самый обычный канцелярский стол с придвинутым стулом. На стене в тонкой металлической раме висела репродукция с березками и церковью – типичный ширпотреб с Арбата или с измайловского вернисажа. Паркетный пол был устлан зеленой ковровой дорожкой.

– Присаживайтесь! – Провожатый Святого отодвинул стул от стола. – А вы, пожалуйста, пройдите с нами! – Кончиками пальцев он прикоснулся к локтю Серегина.

Того передернуло, как от удара током.

– Обязательно, что ли, нас разделять? – спросил Николай и метнул на своего Вергилия гневный взгляд.

– Пожалуйста, пройдемте! – настаивал тот.

От их казенной вежливости Святого подташнивало. Она была искусственной, какой-то резиновой.

Неугомонный Николай даже в такой непонятной ситуации за словом в карман не полез.

– Узнаю наследников Железного Феликса! – Он растянул губы в ядовитой улыбке. – Архипелаг ГУЛАГ остался целеньким и в новой, демократической России. Ну как, будем вызывать духа Лаврентия Павловича?

Сотрудники секретного учреждения переглянулись, и один, с лицом интеллигента, имеющего стопку дипломов о высшем образовании, не выбирая выражений, одернул шутника:

– Шуруй куда сказали, придурок! Это тебе не цирк, это Ясенево!

Обмолвившийся покосился на Святого. Он был исполнителем, и лишнего ему говорить не полагалось. Святой сидел, как аршин проглотил. Ни единый мускул не дрогнул на его лице.

«Ясенево – штаб-квартира Первого Главного управления Комитета госбезопасности! Как они теперь называются? Служба внешней разведки, кажется… Так вот куда, ребята, вы нас притаранили, – слова воровского жаргона сами по себе вплетались в мятущиеся мысли Святого. – К чему такая честь? Скромная персона находящегося в федеральном розыске преступника в святая святых разведывательного центра… Вербовать меня собрались?! Послужить Отечеству будут призывать… Попали мы из огня да в полымя…»

Серегин и его почетный эскорт покинули кабинет. Святой остался один.

«Так-так-так… Ясенево… – Святой барабанил пальцами по столу. Его одиночество затянулось. – В Афган или Чечню, может, обратно отправят… Соглашусь, ей-богу, соглашусь! Постой, а с кем ты там воевать собрался? Войска вывели… Тьфу, бред какой-то в голову лезет! Что же они меня маринуют?! Час штаны протираю, и никого нет. Где в ПГУ учебка была? Балашиха… точно… Балашихинский учебный комплекс восьмого отдела управления «С»…»

– Товарищ Рогожин, проснитесь! – раздался над ухом требовательный голос.

От неожиданности Святой вскочил.

– Прикемарил минутку! Разморило на солнце! – виновато улыбнулся Святой.

Так же открыто улыбнулся холеный мужчина с аккуратным пробором, разделяющим светлые редеющие волосы, зализанные на висках. Переносицу мужчины перечеркивала розовая бороздка – след от очков. Запах дорогого одеколона приятно защекотал ноздри.

– Давайте знакомиться, Дмитрий Николаевич… – сказал представительный господин и улыбнулся еще шире.