Сергей Зверев - Залетный фраер

Судя по аккуратному зданию, чистой лестнице и до блеска натертым полам в коридоре, к подобным заведениям относились в этом городе с особым трепетом. По всему было видно, что охрана «работала» с задержанными не покладая рук. А может быть, народ попадался покладистый, исполнительный. Но Константин сделал свои выводы.

«Вряд ли нормальный зэк, находясь в СИЗО, возьмет в руки швабру и щетки и уж подавно не станет чистить парашу, – рассудил он. – Мент с тряпочкой – и вовсе персонаж из анекдота. Выходит, потрудились такие, как эти. – Он оглядел неровную шеренгу, выстроившуюся у дежурки. – А лица-то не тупые. Студенты, инженеры, журналисты… Ну что ж, браво местным ментам! Они нашли достойное занятие для своей интеллигенции. Короче, воплотили заветную мечту советского работяги – всех ученых мордой в парашу! Вот только что здесь делаю я?..»

Это был непростой вопрос, и Константин понимал, что пройдет еще немало времени прежде, чем он сможет на него ответить.

Кто-то впереди шеренги пожаловался на головную боль, на что получил достойный ответ:

– Голова не жопа, на ней не сидеть.

Больше уже никто ни на что не жаловался. Проведя перекличку (и откуда они успели узнать фамилии?), всех задержанных разбили на две группы. Женщин и девушек – их было всего пятеро – куда-то увели, а мужчин всем скопом сунули в одну-единственную свободную на этом этаже камеру. Остальные помещения, по словам заправлявшего всем «базаром» майора, уже были заняты такими же правонарушителями, как и вновь прибывшие.

Параша, находившаяся справа от двери, оказалась и в самом деле вычищенной до блеска. Это можно было увидеть даже при тусклом свете слабой лампы. Сразу же выстроилась очередь из жаждущих справить нужду. Остальные, более мудрые, заняли места на пролегавшем от стены до стены деревянном топчане. Он занимал почти половину помещения, тем не менее не смог вместить всех желающих.

Человек двенадцать задержанных, в том числе и Константин, принялись усердно курить. Благо, сигареты у них не отняли. Народ, вначале хмурый и подозрительно настроенный друг к другу, постепенно разговорился. Сначала несмело – опасались «шестерок». Но вскоре, осознав, насколько глупо искать стукача среди этих одинаково изможденных, а то и откровенно побитых лиц, заговорили громче и увереннее.

Всем было интересно, кто и каким образом сюда попал. Оказалось, что «набор добровольцев» шел в двух местах: одни попали сюда из злополучного сквера Дзержинского, других задержали в районе Театра оперы и балета, там, где начинался митинг. Как по роду занятий, так и по возрасту публика подобралась самая разношерстная. В основном студенты – молодые, горячие и неравнодушные. Было немало и таких, как, например, пожилой толстяк в тапочках. Его взяли у мусорного контейнера как раз в тот момент, когда он собирался опрокинуть ведро. Еще один «преступник» выгуливал во дворике свою собаку.

В этот день все отделения милиции были заполнены под завязку, и многих, как и Константина, сначала прокатили по всему городу, а уж потом пристроили сюда. Поговаривали, что к восьми часам вечера задержали человек триста, но аресты все еще продолжались. Когда они закончатся и закончатся ли вообще – этого никто не знал.

– Прилягте, – Константин почувствовал, как кто-то легонько потянул его за рукав.

Обернувшись, увидел коротко стриженного паренька, на вид не старше шестнадцати. Тот взглядом указал на пустующее место у стенки и, как бы извиняясь, добавил:

– Я-то молодой, еще высплюсь.

«Ну вот, уже и в старики записали, – Константин воспринял это предложение не иначе как оскорбление, но потом подумал: – А может, он и прав? Ведь то, что для него романтика, для меня – напряг. Он готов воевать со всем миром, доказывая свою правоту, я же с голой пяткой на танк уже не полезу…»

Впрочем, чувствовал он себя и вправду неважно. Поблагодарив парня, забрался на топчан и прилег у стены.

За узкими окнами, расположенными у самого потолка, начало смеркаться. Забывший было о ментах народ, проголодавшись, вновь начал поминать их недобрым словом.

– Неужели, сволочи, даже чаю не дадут? – отчаянно воскликнул кто-то, после чего в камере наступила гробовая тишина.

О еде, как о чем-то самом интимном, сейчас никому не хотелось говорить вслух. Каждый вспомнил о своем доме, о семье, о работе.

– Ребята, если кому надо брюки пошить, обращайтесь, – послышался из дальнего угла сиплый голос. – Обслужим без очереди. Ателье на Берестянской. Вы только спросите Сергея Александровича.