Виктор Иванников - Чужбина

Установилась тишина. Все молча смотрели на Карима. Они вдруг поняли, что ему предстоит сделать, какие последствия и испытания ждут этого немногословного, мужественного человека. Им хотелось поддержать его, ободрить. Первым это сделал психолог. Он подошел, обнял его.

— Держись, парень. Дело твое правое, а насчет народа Ошер Мендлович правильно сказал! С ним ты сможешь сломать шею этому негодяю, вздумавшему реанимировать средневековье в этом крае. Знай, ты всегда можешь рассчитывать на Арсения Аркадьевича. И мне приходилось участвовать в такой борьбе. Хозяин комбината правильно сказал, — надо все организовать, просчитать, собрать силы, которые есть, остались и всё в один кулак. И, конечно, разъяснить людям, что им предстоит, какое испытание придется пройти. Если хочешь, я задержусь и приму участие в этом разъяснении. Это мой долг.

Прокопий с Соломоном подошли, виновато оправдываясь:

— Ты прости нас, Карим Юсуфович. Свое дело, которое нам доверил Петр Васильевич, мы, похоже, выполнили, а вот бороться с баем, его подручными и продажной администрацией, вряд ли у нас хорошо получится. Тут тебе помогут твои коллеги, они, как мы знаем, готовят и людей, и необходимое, ждут только сигнала. Одно обещаем твердо, с юридической точки зрения будет оформлено так, что этот негодяй не сможет ничего сделать.

Они все вместе вышли, пошли в столовую, кроме Соломона Наумовича, Прокопия Порфирьевича и Карима, решивших отшлифовать проект условий сделки и попросивших принести им обед в номер. Так и поступили. Особых споров в составлении проекта документов по сделке не было. Сам текст был заранее сформулирован Соломоном Наумовичем, базовые ставки уже, как они посчитали, в принципе согласованы. Ряд дополнений в готовящиеся документы все-таки внес Карим, но они касались в основном вопросов «юридической чистоты» права собственности на незаконно отобранные баем у комбината вспомогательные производственные участки и ориентированные на «социалку» объекты, как-то: поликлиника, пансионат, пионерлагерь, профилакторий, дворец культуры, общежитие, стадион. Карим твердо стоял — все они должны быть занесены в реестр с перечислением всех необходимых документов, определяющих право собственности на них новому хозяину комбината. Ситуация для юриста была вполне понятна, ему много раз приходилось работать с такого рода документами в рамках борьбы с рейдерскими захватами там, у себя в России, где создалась даже некая культура профессионального разбойничания. В данном же случае юридическое оформление облегчалось совершенной безграмотностью этого Икрама, полагавшегося только на свою силу и уверенность в полной поддержке своих, каких бы то ни было, действий администрацией и правоохранительными органами края.

Во время подготовки проекта в номер заглянул Василий, специалист проводивший допрос тех, кто имел касательство к комнате переговоров и мог установить датчики аудиосъема информации. Ему удалось выделить двух наиболее подозреваемых личностей. Он предложил:

— Сразу же, после завершения подготовки документа, надо заняться ими. Для этого мне будут нужны их личные дела. Пока вы будете завершать переговоры, я разработаю план работы с этими субчиками и сделаю предложения.

В назначенное время они вновь собрались в комнате переговоров. Дождавшись, когда все расселись, Ошер Мендлович предложил:

— Не будем тянуть, господа. Излагайте свои условия, но предварительно предоставьте мне один экземпляр, чтобы я мог не только «со слуха» следить за деталями выработанного вами проекта.

Передав ему один экземпляр текста проекта, Соломон Наумович принялся излагать содержание. Его оппонент внимательно слушал и что-то помечал на переданных ему листках. Когда юрист кончил, хозяин комбината принялся уточнять. Делал он это неторопливо, можно сказать, въедливо. Прокопий, в основном по экономической составляющей, пояснял. Затем уже на юридические вопросы отвечал Соломон Наумович. Закончилось это обсуждение уже под самый вечер предложением Ошера Мендловича — внести целый ряд изменений. Он их изложил «ровным», без каких-либо эмоций голосом. Прокопий с Соломоном переглянулись, затем посмотрели на юриста. Тот встал, походил по комнате, рассуждая вслух, что чем дольше будет затягиваться процесс принятия решения, тем меньше шансов сохранить в тайне сделку и, следовательно, вообще ее завершить. По его мнению, высокие договаривающиеся стороны обязаны достичь согласия уже сегодня на основе обоюдного компромисса.