Александр Тамоников - Горец

Дементьев проговорил:

– Да какие, к черту, могут быть вопросы?

– Верно! Все вопросы уже заданы, и на все получены ответы. Исчерпывающие ответы.

Командир отряда повернулся к Алешину:

– Поднимай своих, Вадим! Начинай погрузку. Пленные уже на борту. Предупреди ребят, чтобы не замочили их. Еще пригодятся.

– Да кому они нужны, мочить их?! Но за целостность их морд, челюстей, ребер или яиц, сразу говорю, я не ответчик!

– Я тебе дам, не ответчик. Пленных не трогать. Это приказ! За нарушение – строгое наказание.

Дементьев спросил:

– Кого наказывать собираешься, командир? Тех, кто к армии больше не имеет никакого отношения?

– Хватит болтовни! Пока приказ о расформировании не будет доведен до всего личного состава, отряд остается подразделением Вооруженных Сил!

Алешин поправил автомат:

– Да не волнуйтесь вы за пленных. Не тронем! Хотя я бы лично не против сбросить их с «вертушки», когда пойдем на базу. Пусть полетали бы эти орлы горные без парашютов.

– Ступай, капитан!

– Есть, товарищ подполковник!

Командир диверсионно-штурмовой группы отдал приказ на построение двух отделений.

Вскоре «Ми-8» с Вербиным, боевой группой, ранеными и пленными поднялся над ущельем и ушел за перевал. Наступила тишина.

Дементьев подошел к площадке, где «накрытые тентом» в ряд лежали девять погибших его подчиненных, возле которых находился санинструктор отряда, сержант Волченок. Сержант поднялся. Дементьев спросил:

– Где лежит Коробов?

– Первый слева!

– Открой мне его!

Сержант замялся:

– Не надо бы, товарищ капитан.

– Ты плохо понимаешь по-русски? Я сказал, сними тент с тела старшего лейтенанта!

– Да я сниму, но вы не узнаете своего заместителя, сильно изуродован труп. Видимо, граната взорвалась прямо рядом с офицером.

– Выполняй приказ!

– Есть!

Санинструктор наполовину открыл тело Коробова. Труп действительно был изуродован до неузнаваемости, только глаза, остекленевшие, уцелевшие каким-то чудом, с навсегда застывшей болью смотрели в голубое небо. Глаза старшего лейтенанта Коробова.

Дементьев почувствовал, как ком подкатил к горлу. Откашлявшись, капитан закурил. Он курил и смотрел на своего заместителя и друга. В несколько затяжек выкурив сигарету и забросив окурок за камни, капитан закрыл глаза старшему лейтенанту. Резко поднялся и отошел от площадки. Санинструктор накрыл тело тентом. Капитан присел на камень. На душе было тяжело. Чувство вины перед подчиненными душило командира группы. И не важно, что в смерти подчиненных он не виновен. Дементьев обязан был просчитать все возможные и невозможные варианты вероятного развития событий у крепости Кентум. Не просчитал. И сейчас Игорь Коробов вместе с восемью его бойцами лежали мертвыми под серым тентом. А тот, кто отдал приказ убить их, выжил. Ушел от возмездия. Капитан достал очередную сигарету. Андрею нестерпимо захотелось выпить. Спирт был у санинструктора, но потребовать фляжку Дементьев не успел. Из-за перевала показались два вызванные Вербиным вертолета «Ми-8». И тут же рация командира группы издала сигнал вызова. Он ответил:

– Валдай-21 на связи!

– Я – Заря-1, командир экипажа ведущего вертолета Евстигнеев!

– Славик?

Дементьев узнал искаженный голос знакомого пилота.

– Быстро вы, однако, прибыли, Слава!

– Так мы поднялись, когда Ступин только отошел от вас. На полпути встретились. Ты мне, Андрюха, обозначил бы площадки для посадки! А то сверху дно ровным кажется, а начнешь снижаться, шасси к едрене фене поотлетают. Площадки для двух машин! Сделаешь?

– Какой разговор?

Он приказал Латунину:

– Женя! Поднимай ребят. Обозначь площадки, пригодные для посадки вертолетов!

Сержант поднялся:

– Есть, товарищ капитан.

И тут же крикнул:

– Внимание, группа, подъем, строиться!

Бойцы отделений, обозначив границы площадок, отошли к подножию перевала и подъема к «зеленке». Вертолеты приземлились. В один из них перенесли тела погибших, туда же сели отделение прапорщика Григорьева, капитан Дементьев и связист, в другом устроились два отделения разведывательно-штурмовой группы. Приняв спецназ на борт, «Ми-8» плавно поднялись над ущельем, пошли над перевалом к населенному пункту Джербет, где дислоцировался полк, при котором числился отряд специального назначения «Валдай».

В 15.30 вертолеты плавно приземлились на плац полка, вокруг которого собралось много народу. И солдат, и офицеров, и женщин, жен военнослужащих. Известие о тяжелых боях, которые вела разведывательно-штурмовая группа Дементьева, распространилось по военному городку быстро, и толпа вышла встречать уже первую «вертушку». Офицеры и солдаты угрюмо смотрели, как по трапу из вертолета выносят и выводят раненых, препровождая в полковой медицинский пункт, куда прибыла бригада медиков из дивизионного медико-санитарного батальона. Смотрели, как выходят на плац усталые, грязные спецназовцы, передавая оружие сослуживцам по третьей штурмовой группе отряда, как еле идут к своей казарме. Смотрели, как под конвоем к гауптвахте отвели четверых боевиков, одного на носилках понесли к штабу. Вертолет взлетел и ушел за территорию полка, но люди не расходились. Все ждали прибытия еще двух «вертушек» с погибшими. Вскоре они появились. Приземлились одновременно. Первым на плац вышел капитан Дементьев. Передал оружие подбежавшему солдату, осмотрел народ, столпившийся вокруг плаца. Несмотря на большое количество людей, над частью стояла мертвая тишина. Офицеры не разгоняли солдат, мужья не пытались отправить домой жен. Даже дети не плакали. На плац к первому вертолету подъехала грузовая машина «ГАЗ-66», кузов которой был закрыт тентом. Дементьев дал отмашку рукой, и из вертолета бойцы отделения Григорьева начали выносить погибших. По толпе прошел вздох. Еще суровей стали лица мужчин, женщины заплакали, смахивая слезы. Заплакали и дети. Убитых выносили на плащ-палатках и тут же грузили в автомобиль. Одновременно из второго вертолета вышли бойцы двух других групп Дементьева. Они так же, не обращая внимания на народ, устало и безразлично направились к казарме. Вскоре «ГАЗ-66» с начальником полкового медицинского пункта и двумя мотострелками выехал с территории плаца и части, пойдя по дороге на Джербет. Вертолеты улетели. Люди начали расходиться. К Дементьеву подошел Вербин: