Александр Тамоников - Горец

– Идем в линию! Входим в «зеленку», проходим пятьдесят метров и, если ничего не произойдет, выходим на тропу. Далее я скажу, что делать. В «зеленке» нас могут ждать, так что оружие к бою. Огонь открывать на любое движение. Патронов не беречь. Главное – уйти от поляны. Уйдем – будем жить. Вперед!

Латунин заметил боевиков еще у родника. Дым начал постепенно рассеиваться, уходя вверх и растворяясь в лесу. Сержант видел, как остановилась группа и один из боевиков что-то говорил подельникам. После чего небольшая банда развернулась в цепь и пошла к тропе. Главарь шел посередине шеренги. Латунин попытался вызвать командира группы, но рация капитана молчала. Тогда сержант отдал приказ:

– Внимание, ребята! Бьем двоих слева и справа, центрового я беру на себя. Его не трогать. Огонь по команде! К бою!

Бойцы первого отделения разобрали цели и следили за приближением противника. Когда банда приблизилась к лесу на пятнадцать метров, Латунин отдал приказ:

– По боевикам, прицельный, на полное поражение, огонь!

Прогремели автоматные очереди, и четверо бандитов, шедших рядом с Рамизом, рухнули на землю. Сержант же стрелял выборочно. Первым выстрелом он ранил главаря в левую руку, вторым в правую, очередью ударил по ногам. Лишенный возможности сопротивления, получивший болевой шок, но живой, Бакашвили упал на спину. Убедившись в поражении целей, Латунин с двумя бойцами вышел на поляну, приказав остальным осуществлять прикрытие выхода. Солдаты осмотрели убитых боевиков, обыскали их. Латунин же склонился над потерявшим сознание и смотрящим в небо помутневшими, остановившимися глазами главарем банды. Затем достал боевую аптечку. Вколол боевику обезболивающий и антишоковый препараты. Взгляд Бакашвили просветлел. Промедол освободил от боли, но пошевелить ни руками, ни ногами главарь не мог. Латунин спросил у него:

– Как чувствуешь себя, Рамиз?

Бакашвили, с трудом шевеля губами и языком, проговорил:

– А не пошел бы ты… сержант!

Он видел скобы на вставках погон Латунина.

– Я могу уйти, а вот ты уже нет. Оставить бы тебя, козла, подыхать здесь, но не могу, приказ!

– Ты лучше добей меня!

– Э, нет, козел, легкой смерти тебе не видать. Ты еще за гибель наших ребят ответишь. И только потом, возможно, тебе дадут сдохнуть. А сейчас отвечай на вопросы.

– Никаких вопросов и никаких ответов, понял, спец?

– Уверен? А я вот сомневаюсь, что будешь молчать. Но пока полежи, отдохни. Устал поди от дел своих кровавых.

Латунин отошел в сторону, вновь вызвал командира. На этот раз Дементьев ответил:

– Слушаю!

– Командир! Завалили мы четверых духов, шедших к тропе.

– А пятого?

– Пятого, как и приказывали, взяли в плен, правда, пришлось…

– Ты давай короче, у меня нет времени, кого взял?

– Рамиза!

– Вот как? Молодец! Спроси у него, куда планировал уйти Кабан?

– Так он говорить не желает. Может, жало ему свернуть для начала?

– Делай, что хочешь, но я должен знать…

Дементьев внезапно замолчал.

Латунин воскликнул:

– Что случилось, командир?

– Стрельба на юго-востоке, там позиция Котина. Мы к нему, ты находись на месте. Допрос Рамиза отложи. Следи за ним.

– Да куда он, на хрен…

Но Дементьев уже отключил станцию.

Он вместе с подчиненными бежал, продираясь сквозь кусты, к позиции сержанта Котина. Одновременно у входа в «зеленку» спецназовцы уничтожили двоих боевиков, ушедших от родника на северо-восток.

Кабадзе шел за Чадия на расстоянии трех метров, прислушиваясь к тишине леса и, как дикий зверь, озираясь по сторонам. Пока все было тихо. Пройти бы еще с километр, и тогда можно начинать петлять, уходя на север. Лишь бы не объявились спецназовцы. Но надеждам кровавого полевого командира сбыться было не суждено. Котин и Чадия увидели друг друга одновременно. Но сержант не заметил Кабана за фигурой помощника. Чадия был выше ростом и крупнее своего командира. И дым, снесенный в лес, сделал свое дело. Увидев друг друга, Котин и Чадия на мгновение растерялись. Столь неожиданно вышли бандиты на страховочный пост группы. Однако профессионализм российского спецназовца оказался выше, он быстрее пришел в себя и дал очередь из пулемета в грудь помощника Кабадзе, не защищенную бронежилетом. Чадия никогда не носил защиту, считая, что дальше отведенного богом срока ни одна тварь на земле не проживет. Пули вздыбили грудь помощника кровавыми фонтанами, отбросив тело назад, прямо на Кабадзе. И тот воспользовался моментом. Выстрелил в сержанта из автомата, прикрываясь трупом помощника. Котин, в отличие от Чадия, был полностью облачен в боевую экипировку спецназовца. И пули Кабана попали в бронезащиту. Но их удары были настолько сильны, что сержант потерял сознание, от боли завалившись на бок рядом с пулеметом.