Михаил Нестеров - Тень летучей мыши

– Не надо покупать меня, Валерий Петрович...

Ему не оставалось ничего другого, как оперативно покинуть машину. Он мог сказать, что держит ситуацию под контролем, только при одном условии – что Кознов в машине. Он не позволит ему перехватить инициативу. Но тонированные стекла «Мерседеса» не позволяли рассмотреть, что творится внутри.

Две короткие перебежки, и полковник поравнялся с машиной.

Внутри никого не было. Он понял это, даже не заглянув в салон. Его привлек резкий звук из леса, и Ханкин без труда определил, что это хлопнула дверца машины. Конечно, у Кознова должна быть другая машина. Чистая? Не факт.

Ханкин заторопился. Он не знал, есть ли еще один выезд отсюда. И совершил первую ошибку. Он смотрел вперед, в надежде разглядеть силуэт машины, а вниз – только чтобы не попасть ногой в заснеженную ямку, наступить на сук. Он шел по следам двух человек, держа в голове одного. Он привык к той утверждающей мысли, что Кознов – одиночка, у него никогда не было напарника. Но у него были сообщники, которых он убирал.

Время было милостиво к Ханкину. Оно терпело. Еще когда хлопнула дверца, он определил расстояние до машины примерно в сто – сто пятьдесят метров. Он ненамного ошибся. Машина простояла здесь долго, может, не одни сутки, и двигатель, если его не прогреть на холостых оборотах, может заглохнуть при движении. Кознов погоняет его на холостых, как сделал это сам Ханкин, хотя бы в течение одной минуты. А минута для Ханкина – это много. Выше крыши. Но Кознов что-то не торопится заводить двигатель. Неполадки с питанием? Забарахлила система зажигания? Но нет, у таких, как Эстебан, скорее забарахлит сердце.

А вот и он. В оптику Ханкин увидел человека за рулем. Тот смотрел на панель приборов – так казалось Ханкину с расстояния в пятьдесят метров. Вот он приподнял голову и посмотрел вперед, как будто ничего не понимал или не решался на что-то. Заминка оказалась на руку стрелку. Он как раз оказался рядом с осокорем, и ему оставалось только прислониться к стволу левым плечом. Все. Он стоял мертво. Из такой стойки, в такую погоду, с такого расстояния он мог переплюнуть Михаила Чудова и Михаэля Грайса. И он не стал медленно выбирать свободный ход спускового крючка, как бы наслаждаясь самым значимым, может быть, моментом в своей жизни, записывая его на «корочку», сохраняя на сетчатке глаз. Он плавно потянул спусковой крючок, и боек ударил в капсюль специального снайперского патрона. Отдача была несильной. Так что даже панорама в оптике не потерялась. Ханкин не увидел самого попадания пули в цель – только его последствия. Боковое стекло осыпалось, пуля прошла навылет – от одного виска до другого, об этом говорили брызги на противоположном стекле. Сама пуля, скорее всего, ударилась в боковую стойку или застряла в обшивке. Она могла упасть жертве за воротник, потеряв, взбивая мозги, кинематику.

Ханкин опустил оружие. Он фыркнул. Убить Эстебана оказалось так легко. Он напрочь забыл напряженные часы и минуты близ Нукуса и в самой Москве, в тех местах, где объявлялась жертва Кознова. На первый план, затеняя остальное, вылез этот, самый острый, самый важный момент.

Ханкин не торопясь подошел к машине, на ходу отмечая, во что одет Кознов. Серо-зеленый, не совсем подходящий для зимы камуфляж, он теперь пополнился багровыми пятнами.

Ханкин нагнулся, чтобы получше рассмотреть Кознова в профиль – с этой стороны, а другая представляла собой сплошное месиво, был уверен Ханкин. Устойчивая на траектории, с высоким пробивным действием, такая пуля со ста метров пробивает стальную плиту.

Марковцев, не проехав и пятидесяти метров, увидел машины – «Мерседес», на котором скрылся Кознов, и «Ауди», принадлежащий Ханкину. Они походили на два катера, тершиеся бортами друг о друга. Только не видно мирно беседующих рулевых.

Кто-то из них переквалифицировался в самоубийцы, решил Марк.

Он выключил двигатель, и машина покатилась под горку. Марковцев на ходу вышел из машины и шел рядом. За бронированным джипом он был, как за каменной стеной. Вслушиваясь, пистолет он держал наготове.

Он немного подкорректировал направление «Мерседеса», поставив его так, чтобы он не уперся в «Ауди», иначе помешал бы оперативно покинуть это место. Наклон дороги здесь заканчивался, и машина остановилась. Как раз в это время из леса до Марка, все чувства которого были обострены, долетел чуть слышный металлический щелчок.

«Кто кого?»

Перебегая от дерева к дереву, Марк подобрался к небольшой поляне. Он увидел Ханкина – живого и невредимого, с «винторезом», склонившегося над дверцей тринадцатой модели «Жигулей». С этого места Марковцеву был виден только затылок человека, опустившего голову в кресле, и часть забрызганного кровью дальнего бокового стекла. Сергей тихонько свистнул, привлекая внимание Ханкина. Тот выпрямился, поворачиваясь лицом к Марковцеву.