Александр Бушков - Возвращение пираньи

Медленно проползали секунды — тик-так-тик-так… Рев мотора. Лодка умчалась дальше по реке — в ту сторону, куда они сами поплыли бы, не сверни в приток.

Покосившись влево, он рассмотрел сквозь путаницу лиан лежавшего на стволе, за толстым суком, Кацубу, голову стоявшей во весь рост в лодке Ольги, никелированный ствол «беретты» на фоне ее щеки и золотистого локона. Эта должна жить, повторял он, как заклинание, с этой ничего не должно случиться. Хватит и того, что лопухнулся, не уберег ту …

И снова — череда вялотекущих секунд, понемногу сливавшихся в минуты: две, три, четыре… Минуте на пятой послышался шум мотора, и лодка, на сей раз не задержавшись возле устья притока, на большой скорости ушла к пароходу. Выждав еще, для вящей надежности, Мазур вернулся к лодке, спрыгнул в нее так, чтобы не качнуть.

— Пронесло, — облегченно вздохнула Ольга.

Мазур фыркнул, в первую очередь вспомнив старый анекдот. Пожал плечами:

— Черт их знает… Может, оружие им гораздо важнее, чем наши скальпы. А может, прекрасно соображали, насколько легко попасть тут в засаду… Для нас — никакой разницы, что пнем по сове, что сову об пень. Что ты улыбаешься? Незнакомая идиома?

— Нет, просто на вас внимательно смотрю… — сказала Ольга.

Мазур оглядел себя. Их с Кацубой белоснежные костюмы из престижного столичного магазина превратились в нечто предосудительное: кое-где на зеленом все же проглядывало белое, но крайне редко.

Поневоле пришлось переодеваться в самые уместные для здешних мест наряды, особыми изысками не блещущие: пятнистые брюки-куртки, высокие ботинки, черные майки. Все новенькое, правда, — бравое подразделение необмятых Рэмбов готовится к броску, а уж стволов-то, мама родная, так во все стороны и торчат… Кошачий Фредди грустно пожал плечами:

— Одному мне придется в костюмчике, как дураку… А ведь в сумке все то же самое вез…

— Сумку надо было хватать, а не кошек, — поморщился Кацуба.

— А, чихать. Накомарник успел в карман сунуть — и сойдет. Черт с ним, с костюмом, кыски больших денег стоят, как-никак перебедую. Видите, полковник? — ткнул он пальцем в карту, которую Мазур, не теряя времени, вновь принялся изучать. — Если выплывем, как вы прикинули, аккурат мимо Опалового поселка двинем, там я кысок пристрою…

— А рация там у них есть? — спросил Мазур.

— А то! — Фредди просунул палец в ближайшую дырочку своего ящика. Кысы себя правильно вели, не заорали ни разу — а звук ведь по воде далеко слышно, чего доброго, могли и услышать. Кошачий мяв в этих местах — штука небывалая…

— Не услышали бы, — усмехнулась Ольга, покачала на ладони «вальтер» с глушителем. — Если бы хоть одна кошка начала орать…

— Мисс! — с укоризной воскликнул уязвленный до глубины души Фредди. — Вы ж такая красивая, вам доброй быть положено…

— Извините, милейший, но в данной ситуации собственная шкура мне почему-то дороже ваших будущих сомнительных прибылей, — отрезала Ольга.

— Ну, эт конечно… эт верно… — смущенно пробормотал антиквар.

— Вперед? — спросил Кацуба с унылым видом старинного кастильского лейтенанта, которому командир этак мимоходом, за стаканчиком вина предложил пересечь неисследованный континент от одного морского берега до другого и без пары бочек золота не возвращаться.

И они двинулись вперед.

…И плыли до вечера, где включая мотор на несколько минут, где тащась по-черепашьи с помощью единственного весла, лавируя среди коряг, которые отталкивали прикладами, иногда пробиваясь сквозь местные саргассы — водяные гиацинты камелоте, там и сям перегораживавшие реку сплошным ковром. Паскудные обезьяны без всякого уважения к гомо сапиенс швырялись с верхушек ветками и какими-то плодами, вереща, неслись следом по лианам, и в эти моменты ни один здравомыслящий человек не мог ни на грош верить мистеру Дарвину — только тот, кто видел сельву исключительно по телевизору, может поверить, что человек имеет хоть что-то общее с этими бандерлогами…

Следовало бы, осмотрительности ради, остановиться на ночлег, но по обоим берегам тянулись унылые болота, поросшие бамбуком и тростниками. Змей там, по заверению Ольги, было видимо-невидимо.

Когда — неожиданно, конечно, — упала темнота, скорость сбросили до минимума, зажгли укрепленную на носу лодки автомобильную фару. Даже человеку с крепкими нервами тут приходилось несладко: в белом луче импровизированного прожектора коряги и заросли приобретали фантастические очертания, то и дело мерещилась всякая чушь. Как ни тверди себе, что это всего лишь мозг из-за недостатка зрительной информации достраивает увиденное работой воображения, — помогает плохо… К тому же по берегам клубилась белесая муть — то ли болотные испарения, то ли ночной туман. Над головой протянулась полоса чистого неба, усеянная огромными сверкающими звездами, — это немного помогало ориентироваться, держаться посередине реки.