Александр Бушков - Возвращение пираньи

Мазур промолчал — и вспомнил о красной ленте, очень может быть, вовсе не привидевшейся тому чудаку. Коснулся локтем кобуры под легким пиджаком: там пребывал в полной боевой готовности бразильский «таурус» восемьдесят второй модели. В противоположность здешним любителям многозарядных пистолетов Мазур предпочитал револьверы — меньше патронов, зато надежнее, ни перекоса, ни лишних хлопот, связанных с осечкой.

— И, насколько я понимаю, вы с ней были в довольно близких отношениях? — спросила вдруг Ольга.

— Она была моей женой.

— Выходит, мы с вами — дальние родственники? По здешним меркам это многое означает…

Мазур затаил дыхание, потом решился:

— Не скажу, что мне нравится быть вашим родственником .

Ольга тихонько фыркнула, без сомнения, правильно уловив незамысловатый подтекст:

— Да? А вы не боитесь, что Эчеверриа вызовет вас на дуэль? Он способен… Не станете же дипломатическим иммунитетом прикрываться… Унизительно для истинного кабальеро. Вообще, коммодор, вы меня, говоря простонародно, ошарашили. Ситуация такова, что и не подберешь сразу слов: у меня, оказывается, была дальняя родственница, вдобавок точная копия, вдобавок ваша жена… Вам трудно?

— Нелегко, — буркнул он.

За спиной у них деликатно раскашлялись. Мазур обернулся без особого раздражения. Кацуба, ухитрившийся подкрасться бесшумно, спросил:

— Я вам не помешал, надеюсь? Сеньор и сеньорита, у меня есть две новости. Первая приятная, вторая… ну, если и не неприятная, то определенно загадочная… Какую последовательность предпочтете?

— Давайте сначала приятную, — тут же ответила Ольга.

— Наша юная парочка, милые гринго, решили устроить нечто вроде бала. С учетом скромных возможностей нашего лайнера, понятно. Капитан не против, даже наоборот, удивился, почему до этого раньше никто не додумался — у него в каждом рейсе рано или поздно кто-нибудь от скуки наталкивается на избитую мысль устроить бал, выпить и поплясать. Там у него припасены какие-то аксессуары, стюарды уже суетятся. Что думаете?

— Давно пора, — сказала Ольга. — Пусть и убогое, но развлечение. А что там у вас загадочного?

Кацуба оглянулся на темную ходовую рубку — внутри сквозь стеклянную стену четко просматривался напряженный силуэт рулевого, — понизил голос и перешел на русский:

— Я перед капитаном не афишировал знание испанского — мелкие хитрости дипломатов, сеньорита… Так вот, при досмотре стал свидетелем прелюбопытнейшего разговора, до сих пор теряюсь в догадках… Предъявив тому бравому офицеру судовую роль и… как это, коносаменты?

— Коносаменты, — кивнул Мазур. — Документы на груз, сухопутно изъясняясь.

— Так вот, на вопрос о характере груза наш бородач, не моргнув глазом, заявил: у него в трюме нет ничего особо интересного: двести бочонков вина для Барралоче, а кроме этого — полдюжины каких-то заколоченных ящиков, о содержании коих он не имеет никакого понятия… поскольку они принадлежат сеньорам русским дипломатам, что подтверждается соответствующими надписями. Офицер послал солдата кинуть беглый взгляд на груз в трюме, этим дело и кончилось…

Мазур подобрался. В трюме не было ничего, принадлежащего им с Кацубой. Кое-что они прихватили из столицы, конечно — ту часть снаряжения, что не особенно оттягивала бы плечи. В конце концов, как признал Франсуа, чуточку подозрительно было бы выехать из столицы вообще с пустыми руками — вот и пришлось кое-что купить: пара самозарядных винтовок, пара помповушек, гамаки и накомарники, всякая мелочевка вроде биноклей, компаса, аптечек и аварийного запаса. Все это, умело упакованное, заняло две объемистые спортивные сумки, пребывавшие в их каютах. И ничего другого…

— Вы с Лопесом, случайно, никаких ящиков не прихватили? — обернулся Кацуба к Ольге.

— А зачем? — пожала она плечами. — У нас только сумки: одежда, гамаки, разные мелочи. Сумки в каютах… и потом, с какой бы это стати, будь у нас некие ящики, мне или Лопесу писать на них, что они принадлежат русским дипломатам? Лопес — полицейский, а я — ответственный сотрудник министерства, к чему нам заниматься мелким мошенничеством? Кстати, по нашим законам, дело подсудное, можно нарваться на серьезные неприятности…

— Я, собственно, вас ни в чем таком и не подозревал, — сказал Кацуба. — Но загадочка, согласитесь, пованивает? У вас будут какие-нибудь версии?

Ольга старательно углубилась в раздумье, длившееся совсем недолго: