Александр Бушков - Возвращение пираньи

Действовать нужно быстро, пока не нагрянула какая-нибудь морда с проверкой или просто поглазеть на пленных «дипломатов», — не будем валять ваньку перед самим собой, они должны были знать, кого взяли, это заранее спланировано…

Он снял у трупа с пояса металлические ножны с мачете, нацепил на себя — пригодится. Кацуба не дитя, оживет вполне самостоятельно… А вот бородатый уже оживает, и гораздо активнее подполковника…

Толчком ноги Мазур перевернул мнимого носильщика на спину, рванул лямки, обрывая пуговицы, в два счета спустил портки до щиколоток, краем глаза все время держа дверь в поле зрения, положив рядом пистолет. Когда бородатый очнулся окончательно, узрел картину, способную привести в уныние и более крутого человека: Мазур брезгливо, двумя пальцами держал его мужское достоинство за крайнюю периферию, а широкое лезвие мачете уже располагалось так, что достаточно одного быстрого движения — и получайте готовенького евнуха…

— Тихо, сука! — шепотом приказал Мазур. — По-английски понимаешь?

Тот кивнул, боясь сделать даже намек на резкое движение.

— Говорить тихонечко, — распорядился Мазур. — Ни слова лишнего. Заорешь — снесу под корень… Ясно?

Бородатый отчаянно заморгал.

— А лучше всего — кивай, — распорядился Мазур. — «Капак Юпанки»? (Кивок.) Засаду устроили? (Кивок.) На нас конкретно? (Кивок.) И сколько вас всего? Одним словом отвечай!

Судя по закатившимся глазам, бородатый отчаянно пытался сосчитать подельников, от волнения забыв точное число.

— Ч-четырнадцать…

«Скверновато, — подумал Мазур. — Осталось ровно дюжина, но все равно…»

— Дислокация? Не притворяйся, сука, будто таких слов не понимаешь!

— Трое были в грузовике… с пулеметом… на случай, если этот бурро передумает, испугается, пойдет на взлет… один в джипе… остальные на втором этаже…

Восемь. Не легче. Бородатый издал хрюкающий звук — Мазур чуть ослабил внимание, и широкое лезвие коснулось кожи. Чуть отведя острую кромку от рабочей поверхности, Мазур оглянулся на Кацубу, поторопил:

— Шевелись, мать твою, разлегся… Не в филармонии.

Кацуба, упираясь руками в грязный пол, мотая головой, пытался в темпе оклематься. В общем, получалось.

— Автоматы приготовь, — приказал Мазур, повернулся к кандидату в евнухи. — Кто командует?

— Там сама Виктория… и Пабло.

— Барриос? Эскамилья?

Целых четыре кивка. «Ни хрена не понимаю, — растерянно подумал Мазур. — Чем мы их так допекли, что двое из трех главарей самолично возглавили засаду? Или… Смита съели, а зубы остались? Игры в догонялки продолжаются?»

Тем временем Кацуба, двигаясь в хорошем темпе, вставил магазины в автоматы, передернул затворы: хорошо еще, не стали ни снимать глушители, ни устраивать частичную разборку…

— Знаешь, где они там устроились? (Кивок.) Вот и покажешь…

Мазур не знал, до каких пределов простирается моральная стойкость герильеро в той ситуации, когда мачете уже не пребывает в опасной близости от гениталий. Может заорать, сукин кот, переполошит всю банду до времени…

Руки у него, предположим, будут заняты спадающим комбинезоном, а вот кляп… Ага!

Запыленной настольной лампе с оборванным шнуром, долгие годы простоявшей на подоконнике, вмиг нашлось применение — сторожа пленного взглядом и наставленным мачете, Мазур сделал два шага в сторону, со скрипом выкрутил перегоревшую лампочку, по размерам вполне подходившую. Двумя пальцами сжал пухлые щеки бородатого, заставил раскрыть рот и осторожненько пропихнул туда лампочку. Бородач застыл, выпучив глаза — порядок, разбить ее у себя в пасти побоится, конечно, а извлечь ее так просто не удастся, тут нужен врач, придется челюсть аккуратненько вывихивать и снова потом вправлять…

— Так, — сказал Мазур, приняв у Кацубы автомат, закидывая на плечо подсумок. — Ты озаботишься теми, что в машинах, как только я начну…

— Подожди, — тихонько сказал Кацуба, подойдя вплотную. — Ты что, собрался ее освобождать?

— А что?

— Нужно уходить. Ты сейчас не человек — инструмент. Приставка к аквалангу. Любая рана или вывих… не говоря уж… Берем машину — ив джунгли. Они не успеют сообразить… У нас задание, ты не забыл?

— Считай, я не слышал, — сказал Мазур.

— Мать твою, мы обязаны…

— Заткнись.

— Полковник…

— Заткнись, мать твою! — бешеным шепотом прикрикнул Мазур. Видя, как у Кацубы рука невольно стиснула приклад, усмехнулся уголком рта: — Ну, не дури, я и под дулом не уйду, ты ж не станешь струмент портить, а? Пошел!