Александр Бушков - Возвращение пираньи

Выстрел. Красавчика швырнуло к стене, и он медленно сполз на пол. Ольга спрятала пистолет в кобуру, пальцы у нее почти не дрожали.

— Забирайте сумки, и бегом к самолету!

— А кто за штурвал-то сядет? — осведомился Мазур.

— Я, конечно, — отрезала она. — У меня летная карточка класса «Омега».

— Ну уж нет, — сказал Мазур, не удивившись и не пытаясь узнать, что собой представляет эта загадочная «Омега». — У меня это лучше получится…

— Ладно, ладно, — сговорчиво махнула она рукой. — Только давай побыстрее. Тех двух типов все равно не найдешь с ходу, а они могут в любой момент пальнуть в спину…

Пинком распахнув дверь, Мазур узрел сидящего в углу, рядом с распотрошенными сумками, Корригана. Тот примостился на корточках, прижимая к животу бутылку виски — судя по уровню жидкости, успел изрядно подлечить расстроенные нервы. Завидев Мазура с автоматом наперевес, съежился, втянул голову в плечи и, вихляя взглядом, пробурчал:

— Я не извиняюсь. Когда приходят и стволом в затылок тычут…

Злость у Мазура уже перегорела: рассуждая трезво, этот их в ловушку не заманивал. Сами сунулись. Но попадись он на глаза Ольге — шлепнет сгоряча… Глаза у нее до сих пор бешеные. После краткого раздумья Мазур ограничился тем, что поймал левой рукой Корригана за широкую лямку грязного комбинезона, рывком вздернул на ноги, от всей души смазал по физиономии и толкнул за дверь:

— Притаись, вонючка, я за друзей не ручаюсь…

Одну за другой выкинул в коридор сумки и тюки, погрозил Корригану пальцем и тщательно притворил за собой дверь. Кацуба первым побежал к выходу, волоча оба тюка, вскинув на плечи обе сумки и пыхтя:

— Дотащу, главное, прикрывайте…

Мазур и Ольга с автоматом Кацубы выскочили первыми, уставя стволы в разные стороны. Безмятежно пекло солнце, стояла тишина. Мазур не без опаски косился на две огромных цистерны с горючим, стоявшие всего-то метрах в пятидесяти, — кинут гранату из укрытия, и получатся три порции жаркого…

Ох, лопухи! Он едва не взвыл от злости на себя самого — простейшие вещи из головы выскочили… Едва дождавшись, когда Кацуба торопливо свалит вещички в самолет, побежал к грузовику. Следовало раньше проверить, как там клиенты, это азбука боя — кончил дело, осмотри жмуриков, сколько было случаев, когда жмурик оказывался мнимым и палил в спину. Ну, предположим, их сто раз могли срезать очередью из кузова, окажись там кто живой, но, коли уж начал, доводи до конца…

Заглянул в разбитое окно джипа — так, с этим кончено… В кузове грузовика коробом вверх валяется ручной пулемет, ЗИГовская «двойка», тут же трупы… один в осмотре не нуждается, входные отверстия говорят сами за себя, а второго мы без всякой интеллигентской брезгливости пошевелим… совсем мальчишки, черт… готов… Ну а это мы приберем.

Он хозяйственно отцепил с кожаного ремня две гранаты со вставленными запалами, сунул в карман куртки — сработал рефлекс куркуля-спецназовца, артиллерия, пусть и карманная, в таком походе лишней не бывает…

Бегом вернулся назад к самолету. Бросил спутникам:

— Посматривайте, мы сейчас, как черепаха на спине…

И решительно опустился в расхлябанное пилотское кресло. Пару минут изучал приборы, трогал тумблеры, наконец, решив, что, без ложной скромности, справится, повернул пару рычажков, нажал кнопку стартера, моторы чихнули, застреляли… теперь кран бензопитания, ага… где у него триммер? вот он, триммер, над головой рычажок, в удобном гнездышке…

Взвыли пропеллеры, превратившись в сверкающие круги, самолетик задрожал в знакомой готовности. Выполнив еще несколько манипуляций, Мазур легонько повернул штурвал и снял машину с тормозов. Ольга, наблюдавшая за ним настороженно, прямо-таки критически, кивнула:

— Не хвастаешь, получается…

— Следи по сторонам, — сухо бросил он, трогая машину с места. — И пристегнулась бы, а то я не профессионал все же…

Сосредоточился на штурвале и педалях, превратившись в комок нервов — года два уже не водил самолета, да и вообще, связавшись с глаголевской конторой, запустил серьезные тренировки. Чуть не разразился ликующим воплем, когда двухмоторная кроха оторвалась от бетонки и сердце на миг ухнуло вниз.

Ольга вдруг распахнула дверцу — в кабину ворвался тугой ветер — перевесилась наружу, и ее узкая спина задергалась в ритме выстрелов. Кацуба прямо-таки заметался на заднем сиденье — у него положение куда хуже, нет ни единой щелочки, куда можно высунуть ствол.