Евгений Кукаркин - Я - Кукла. Сборник повестей

— Одевайся, — приказал капитан.

Он сел на табуретку и вытащил сигарету.

— Ну как ночь прошла? Хорошо? — затянулся он. — Если бы ты был на гражданке, далеко бы пошел. По крайне мере, весь женский персонал от тебя бы стонал.

— Я уже был на гражданке, капитан.

— Ну, значит, плохо был. Пошли.

Через четыре дня ко мне в камеру опять пришел капитан.

— Пошли на ринг, — сказал он, потом добавил. — Да смотри у меня, никого не сломай, сейчас будет тренировка спецназовцев. Бой, как всегда, в полную силу с арсеналом всех приемов, но не до крови.

— Мне нельзя, а им можно?

— Им можно, если уж ты такой кретин, что позволишь, чтоб тебе пустили кровавую соплю.

Зрителей за решеткой было так же много. Две женщины у решетки, как всегда, открыв рот смотрели, как я скидываю куртку. Зеленые глаза одной сверкали и сверлили меня. Бой был «чистым». В этот раз мне достались, по очереди, пять спецназовцев, которых я быстро и красиво избил, уложив на ковер. Женщины первого ряда вскрикивали от восторга, когда я чистыми приемами валил своих противников на пол.

А на следующий день вечером капитан опять повел меня на третий этаж. Он не уходил, пока я вымылся в ванной и сел на кровать.

— Возьми свою одежду, — сказал он, — и закрой телекамеры. Я тебе разрешаю.

Я повиновался. Капитан вышел за дверь и ввел женщину с очень крутыми бедрами. По лицу ей можно было дать лет 35. Усталое, поношенное, но еще красивое лицо. Фигура полновата, из под юбки выглядывали толстоватые ноги. Капитан обратился к женщине: «Ну, Фани, как договорились» — После этого вышел и запер двери с той стороны. Женщина постояла, разглядывая меня.

— Здравствуй. — и протянула мне руку.

— Здравствуйте. — ответил я.

— Меня звать Фаина, я здесь в части работаю. Я хотела встретится с вами, — и она затеребила правой рукой пальцы левой.

Я улыбнулся ей.

— Садитесь Фаина. Мне тоже хочется хоть с кем-нибудь поговорить. Знаете, в камере так скучно одному.

— Это ужасно, я знаю. Когда я остаюсь дома одна, то хоть на стенку лезь, до того одной тоскливо.

— А часто вы так остаетесь. Разве у вас нет детей?

— Дети есть, да они у бабки. А мужа вот нет, убили его. Говорят, погиб на посту.

— Садитесь, чего вы стоите. Угостить я вас ни чем не могу, но ваше присутствие для меня приятно.

— Правда? — она улыбнулась во все лицо и подсела к столу.

— Вы знаете, я ни одного вашего выступления не пропустила. Я за вас так переживала, так переживала, а когда вы голову косоглазого в решетку вогнали, то всю ночь проплакала, думала вас убьют за это. Но слава богу, все обошлось.

Я встал, подошел к ней. Она тоже поднялась и мы оказались друг против друга. Я положил руки ей на плечи и нежно поцеловал в губы.

— Господи, как хорошо, — прошептала она.

В эту ночь она отдалась мне до мельчайшей клеточки кожи. Фаина была веселой, жизнерадостной женщиной. Она призналась мне, что для того, чтобы попасть сюда, она подкупила капитана, что она видела в пультовой все сцены мои с Гердой, но это не оттолкнуло ее от меня, а наоборот. Я ей так понравился, что она готова ради этих встреч на все. Она рассказала мне о нравах среди верхушки лагеря и особенно несла жену капитана и его дочь. Из ее рассказа я узнал, что лагерем заправляет жена капитана. Она сводит пары бойцов, вмешивается во все дела лагеря, включая вопросы ликвидации кукол, а так же то, что она сексуально больна и трахнулась со всеми мужиками лагеря, включая кухонных рабочих. По словам Фаины, она меня отметила давно, а после моей встречи с Гердой, изорвала все простыни дома, так ей хотелось быть на ее месте. Дочь от мамаши не далеко ушла и доводит отца, добиваясь встречи со мной, правда, под видом частных бесед с интересным человеком.

Но еще больше, я удивился капитану, который предоставил мне дважды встречу с Фаиной. В последний раз произошло событие, сыгравшее большую роль в моей судьбе. Я уже говорил о том, что капитан порекомендовал, чтобы я закрывал глазки телекамер прежде, чем Фаина войдет. Так вот, только мы с Фаиной после бурной любви, стали отдыхать, как вдруг, она заметила, что моя куртка сползла с глазка телекамеры.

— Боже мой, — воскликнула она, — да они же нас видят. Они все видели.

Она бросилась натягивать на себя одеяло. Я вскочил и опять накинул куртку на телекамеру.

— Они, — всхлипывала Фаина под одеялом, — теперь меня затравят, особенно, эта баба.

— Фаина, — начал успокаивать я ее, — все будет в порядке. Я скажу капитану. Он все уладит.