Евгений Кукаркин - Я - Кукла. Сборник повестей

Я прижал платок к щеке и шагнул к двери.

Когда я подошел к лестнице, мне сразу же не захотелось идти через главный подъезд и я завернул на черный ход. На первом этаже я зашел на кухню, прошел мимо изумленных поваров, к открытому окну. Схватив тяжелый чурбан для рубки мяса, высадил им решетку и выскочил наружу здания. У моей машины стоял Сергей Васильевич и прилично одетый гражданский.

— Говорил я тебе не ходи туда, а ты пошел, — начал Сергей Васильевич. — Я уже все знаю, человека ухлопал, двоих изувечил. Вышка тебе обеспечена. — Он сказал это спокойным голосом и вытащил из кармана браслет. — Давай поворачивайся.

— Капитан, я предполагал еще раньше, что ты получаешь бабки от Аслана и закавказцев. Сегодня это подтвердилось и мой тебе совет, не мешай. Уйди с дороги.

— Поворачивайся, тебе говорят, — рявкнул на этот раз Сергей Васильевич.

— Ну что ж.

Я сделал вид, что хочу повернуться и неожиданно ударом ноги врезал между ног стоящего с Сергей Васильевичем гражданского. С самим капитаном я разделался проще. От удара он откинулся на крышу машины, а от второго — у него что-то хрустнуло и он сполз на асфальт. Я залез в машину и увидел, что от гостиницы ко мне бегут люди.

Проезжая по Большому проспекту, я подумал, что здорово влип и на этот раз мне из этого дерьма не вылезти.

Я ушел, но у следователей остались записи моих разговоров в гостинице и все это оказалось в досье прокурора. Он знал, что меня трудно взять из-за коррупции органов власти и обратился в КГБ за помощью.

Так началась операция КГБ — Лилия. Ее к нам сначала заслали якобы помирить мафиози, потом- ко мне ее приставили, завели в ресторан, и там она меня отравила. Подсыпала быстрорастворимого порошка в водку, из- за чего я и отключился. Потом Лилия фигурировала на процессе, вместе со всякой швалью. Меня приговорили. После подачи апелляции — не помиловали и я оказался здесь. Пожалуй, все.

— А что, Аслан уехал из города?

— Да. Но дошли слухи, что его прирезали свои.

— А та девица, с длинными ногами? Ты ее видел потом?

— Да.

— А Вилис?

— Он обманул меня и с казанской группировкой, и со всем остальным. Он опять бежал.

— Милиционер, жив?

— Сергей Васильевич. Жив. Только с позвоночником у него плохо. Ладно, все о себе, да о себе. Ты скажи, как твое житье, после Люберцев?

— А никак. Мне предложили съездить в Карабах, где я немного постреляла. Там — та же история, одному хмырю, очень хотелось меня трахнуть. Когда он решительно полез, я прострелила плечо. Опять был скандал и его так же замяли. Меня опять турнули в Россию. Пожив немного, я поехала в Литву к сестре и дочке. Приняла гражданство Литвы, опять не ужилась. В Прибалтике организовывались команды добровольцев в страны СНГ и за границу, под эгидой каких- то непонятных организаций. Меня пригласили организовать команду снайперов — девушек, и я согласилась. И вот с отборной группой, для тренировки, я здесь.

— А как тебе удалось пробить этот вечер?

— Там наверху, я говорю про лагерную верхушку и их домочадцев, страсти вокруг тебя не утихают. Особенно стараются две шлюхи: жена капитана и его великовозрастная дочь. Они ходят на твои выступления, как на праздник и обе по уши влюблены в тебя. Дочь прямо истекает слюной, так хочет с тобой трахнуться. Во-первых, капитан догадывается об этом и, чтоб насолить им, пошел уговаривать полковника дать разрешение на нашу встречу.

— А во-вторых?

— А во-вторых, я сама переговорила с полковником. Он же баб тоже любит. Я потерлась немного, он и поплыл и ни в чем мне отказать не мог. Тут пришел капитан и подтвердил мою просьбу. Полковник согласился и я здесь.

— Как ты думаешь нас сейчас видят? Видят, что мы голые и что мы здесь делаем?

— Конечно. Уверена, что эти шлюхи и другая погань лагеря, сейчас сидит перед экранами в пультовой, а шлюхи дрочат письки, глядя на нас.

— И тебе не стыдно, что они нас голых видят?

— Это, наверно, стыдно тебе. Мне на них наплевать. Баб голых, где угодно сейчас можно увидеть и по телеку, и наяву, и в книгах. И я ни чем от них не отличаюсь. Вот тятьки, — и она руками подняла одну грудь, — вот попка, вот писька, — и она похлопала между ног. — Бабий стандарт.

Герда потянулась и продолжила: «Да и у тебя машинка ничего, впечатляет. В пультовой сейчас все бабы мне завидуют. Поэтому, давай назло им вгони-ка свою машинку в меня еще раз, пусть там все эти суки онанизмом изойдутся, — она вдруг повалилась на меня и поцеловала.

Утром меня разбудил капитан. Герда одевалась в стороне. Потом подошла ко мне, поцеловала и скрылась за дверью.