Вячеслав Денисов - Топор правосудия

– А у меня всегда все готово к проверке, – улыбнулся Антон. – Что-то Вольдемара Андреевича сегодня не было видно…

По тому, как Николаев пожал плечами и, позабыв попрощаться, быстро сел на переднее сиденье рядом с зевающим водителем, Струге догадался, что президенту филиала сегодня не до экскурсий.

Понедельник… Если учесть, что сегодня четверг, то на водворение уголовного дела Цебы на место – в сейф – остается чуть менее четырех дней. Срок, который Антон Павлович определил себе в семь дней, сократился почти вдвое. Коллеги из областного суда – не лохи. С ними в салочки не поиграешь. Дядя по фамилии Моргунов или тетя по фамилии Вишнякова ткнет пальцем в стол и скажет: «Дело за нумером таким-то по факту обвинения Цебы, Смуглова и Перченкова – вот сюда, пожалуйста». После этого у тебя дома пусть хоть всю водопроводную систему выстрелом вырвет… Вынь дело и положи на стол перед дядей по фамилии Моргунов или тетей по фамилии Вишнякова. В противном случае всю водопроводную систему вырвут из тебя.

Дойдя до остановки, Антон вынул из кармана трубку. Он мог сказать об этом прокурору через двадцать минут, сразу после того, как приедет к нему, но чувства переполняли его.

– Вадик, кажется, я пропал. Местные онкологи сообщают, что жить мне не семь дней, как я предполагал, а всего четыре.

– Давай быстрее ко мне, – вместо предполагаемого вопроса услышал в трубке судья. – Твой Перец засветился в больнице. Так засветился, что у докторов до сих пор в глазах блики играют.

«Я пропал», – думал минуту назад Антон. Приблизительно та же мысль ослепила Перченкова этой ночью. Заведя милицейский «уазик» во двор одного из домов, он, как офлажкованный волк, стал пробираться затененной стороной улиц к дому у планетария. На сегодняшний момент это было единственное место, гарантирующее относительную безопасность.

Словно на листе белой фотобумаги, опущенной в проявитель, перед его глазами стало проявляться его будущее. Убивая офицера и старшину милиции, он действовал автоматически, не думая о том, к каким чудовищным последствиям могут привести два его последних выстрела из обреза.

Прав ли он был тогда, нажимая на спусковой крючок? Сидя на чердаке дома, Перец прижимал к груди воспаленную руку и размышлял над этим очень простым вопросом.

Он был прав. Не убей он, убили бы его. Убили бы не выстрелами из табельного оружия. Это было бы слишком просто. Его убили бы последствия: одиночная камера на зоне особого режима и невозможность помилования даже после четверти века отсиженного срока из всего времени пожизненного заключения. В этой стране убийц ментов не милуют.

– Господи, воля твоя… – твердил, обливаясь потом, Витя Перченков. – Почему все так? Где справедливость?..

Ее не было. Убийца обращался к небу, уперев взгляд в черный потолок, но ответом ему было лишь презренное молчание. Перченков просил о самом малом – о покое и свободе, но даже этого казалось слишком много тому, к кому он обращался.

Неожиданно для самого себя Перец глухо рассмеялся. Когда-то, несколько лет назад, ему пришла в голову мысль о том, что он будет делать, когда окажется в безвыходном положении. Лежа на кровати, он придумывал для себя неразрешимые ситуации и всегда находил из них достойный выход. Не было ни разу, когда бы он в чем-то проиграл. Он выходил из окруженного ментами дома, прыгал с крыши в кузов проезжающего грузовика, уплывал от преследователей на лодке и даже без промаха стрелял. Два года пролетели незаметно и теперь, словно в отместку его наивным фантазиям, судьба поставила его перед одной из тех проблем, которые казались ему плевыми на диване. Он был один. Его поисками занята вся милиция города. Его преследует даже какой-то транспортный прокурор. Все, что у Перца осталось, – это пистолет с обрезом, солидная сумма денег в кармане да этот загаженный пернатыми чердак. Все, что ему позволено на этот момент, – сидеть среди дерьма, пахнущего сырой известкой, и мечтать о способе своего фантастического перемещения из Тернова хотя бы за сто первый его километр.

Весь лимит прощения он исчерпал сразу после того, как пристрелил в больнице двоих ментов. Теперь уже неважно, сколько еще людей уйдет на тот свет. Исход для него, Перца, будет один при любом раскладе.

Внезапно успокоившись, Витя посмотрел на лежащий рядом обрез…

Взяв его и повертев перед глазами, он стал рассматривать его так, словно видел впервые. Затем он отложил обрубок ружья в сторону и вынул из-за пояса пистолет старшины. Вынув магазин, Перец сосчитал патроны. Их было восемь. Слишком много даже без тех восьми, что находились в запасном магазине. Защелкнув магазин в рукоятку, Витя опустил пальцем предохранитель. Теперь осталось всего два движения. Оттянуть и отпустить затвор, после чего нажать на спуск…