Сергей Зверев - Повестка зовет на подвиг

За день ничего существенного не случилось... Если не считать двух моментов. Один раз звонил Мендоса, но Туманов не стал отвечать на звонок. Пусть тоже понервничает. Кому-то ведь он эти вирусы уже продал не задешево. Иначе не стал бы так подставлять их и рисковать сам. А подставился он не слабо. Ему ведь теперь дорога назад в Манагуа заказана. Значит, пообещали ему немало, если он решился. И все-таки, если не для американцев, для кого он старается? Но вариантов было слишком много, и полковник потерял интерес к этой теме. Какая, собственно, разница, ради чего Хорхе пошел на предательство? Главное, что он предал. И не только их дружбу...

А еще утром там, за оцеплением, был какой-то странный инцидент. Куда более интересный, чем звонок предателя, оставшийся без ответа. Открытый «Лендровер» с красным щитом Армии спасения на борту, похоже, пытался подъехать к дому, водитель оказался ловким парнем, и солдаты его остановили лишь на самой линии оцепления. В нем были четверо парней во главе с решительной пожилой дамой, которая сначала очень бурно ругалась с полицейскими и военными – даже здесь было слышно, только не разобрать ни слова, а потом попыталась прорваться к дому. Но ей не дали этого сделать, похоже, даже отобрали что-то похожее на видеокамеру, а потом вежливо выпроводили с «охраняемой территории». Будь она местная, солдаты не были бы так вежливы. Не желают связываться с американцами, ясное дело. Но, по большому счету, самым интересным было даже не это, а то, что рядом с дамочкой, среди прочих, маячили два парня в штатском, до безобразия похожие на Локиса и Петренко. После вчерашнего разговора по спутниковой связи полковник мог быть уверен, что это они и есть, но большое расстояние все же оставляло место для сомнений. А вот позади кольца полицейских, окруживших людей из Армии спасения, просматривался некий солидный дяденька в пончо и широкополой шляпе. С очень знакомыми усами. Не иначе как Хорхе Мендоса собственной персоной. Ну-ну. Знакомые все лица, как говорят в таких случаях.

Как долго еще продлится это ожидание? Неужели все-таки придется договариваться с предателем? Не сдаваться же, в самом деле. Подыхать от проказы тоже не хотелось. Явных симптомов пока не просматривалось, но лейтенант «успокоил», сказав, что это еще ни о чем не говорит. Туманов задумался. Еды больше не было – последние припасы в доме съедены еще вчера, не считать же завтраком шоколадку, которую десантники разделили на троих. Вода тоже кончилась еще утром, и все тут чуть с ума не сходили, пока во второй половине дня не хлынул дождь. Прокаженные высыпали во двор, сначала подставляя ливню пересохшие рты, а потом едва не передрались у единственной целой бочки, в которую вода стекала с крыши. Но поднявшийся ветер отогнал тучу к городу, и для обитателей проклятого дома дождь кончился так же внезапно, как и начался, поэтому напиться вволю не смог, наверное, никто. Десантники подходить к бочке не стали – мало ли какая еще зараза могла таиться в ржавом железе. Хорошо, хоть пулеметчик сообразил сразу же выставить на подоконник всю имевшуюся под рукой посуду – на один раз напиться набежало. Медик, поколдовав над своими припасами, отыскал упаковку таблеток для обеззараживания. И они смогли напиться. А сейчас во всем лепрозории уже несколько часов не было ни капли даже дождевой воды.

Туманов прислушался: из палат-камер доносилось непрерывное нестройное завывание. Прокаженные медленно, но верно «съезжали с катушек», оставшись без еды, без воды и без медицинской помощи. Полковник оглянулся на пулеметчика – сержант дремал, сидя на злополучном контейнере и прислонившись спиной к стене. Будить его не было никакой необходимости – вряд ли гондурасцы надумают отказаться от вполне успешной тактики выжидания раньше, чем наступит утро. В комнату вошел медик и устало опустился на стул.

– Товарищ командир, что будем делать? Аж здесь слышно, как воют – жрать хотят. Так ведь и до людоедства может дойти... Я, если честно, уже и ходить один по этому коридору боюсь. Вы бы видели, как они руки сквозь прутья тянут, когда мимо идешь.

– Ладно, давай я с тобой схожу, сам посмотрю, – полковник разбудил пулеметчика, последи, мол, за пейзажем, и вместе с лейтенантом спустился вниз. Изнемогающие от голода и жажды, больные метались по своим клеткам – трудно было иначе назвать такие «палаты».

– Черт, надо было их всех по одному рассадить, – полковник выругался, глядя на безумные лица прокаженных. В некоторые клетки их после дождя набилось по нескольку человек. Медик согласился: