Сергей Зверев - Повестка зовет на подвиг

– Не надо вставать, Хорхе.

Мендоса, пытаясь изобразить голосом радость встречи, произнес:

– Добрый вечер, команданте. Простите, я всего лишь хотел добавить света.

– Не трудись. Для нашего разговора достаточно и этой лампы, – гость сбросил мокрый плащ на кровать и уселся в кресло напротив. Плотный абажур не давал лампе выхватить из мрака лица собеседников выше подбородка. Впрочем, они давно и хорошо знали лица и голоса друг друга и действительно не нуждались в слишком ярком освещении. Гость взял стоявший на столике бокал с вином и сделал глоток, Мендоса сделал то же самое. Они помолчали. Наконец гость заговорил, видя, что Мендоса не пытается взять слово первым:

– Итак, Хорхе, то, что мне пришлось проделать такой длинный путь, тебя не огорчает? А должно было. Что ты нам обещал? Что все будет хорошо. Что всем будет хорошо. Что ты достанешь для нас этот волшебный сундучок, вернее, за тебя это сделают твои русские друзья, раз уж ты так умен, чтобы не лезть в дерьмо своими руками. И ты получишь свои деньги, а мы – то, что в этом сундучке. А твои друзья, возможно, останутся живы. Подчеркну – возможно. И это ты так сказал, не я. Я-то как раз не собирался их убивать. Я люблю всех, кто не любит гринго. Но что мы имеем сейчас?

Гость еще отпил вина из бокала и продолжил:

– Мы имеем то, что ты видишь меня здесь. А я вообще не должен был прилетать сюда. Ты обещал, что справишься сам. Ты ведь знаешь, как опасно для меня покидать пределы Колумбии. Хорхе, мы с тобой знакомы не первый день. Я уже решил, что могу доверять тебе. Я поверил, что ты сделаешь то, что обещал. И сделаешь вовремя. Но ты тянешь. Время вышло, а у меня ничего нет. Заметь, Хорхе, сроки ты назначил сам. Я с ними согласился. Я даже был готов подождать, когда ты попросил. Я дал тебе своих людей и поверил, что с ними ничего не случится, – а теперь половина из них мертва. Что я скажу их семьям? Что они умерли из-за ошибки в твоих расчетах?

– Команданте! Я все исправлю, – такого Мендосу, лебезящего, смертельно испуганного, едва не падающего на колени, еще никто, наверное, не видел, – еще немного подождите. Еще все можно исправить. Я знаю, что русские коммандос уже нашли ящик, он у них. Властям его они в любом случае не отдадут. Гринго они его тоже не отдадут. У них такой приказ. Скорее, они его уничтожат. Но они не смогут выбраться без меня. Их обложили там со всех сторон. Только я могу их вытащить. То, что так получилось, – это чистая случайность. Если бы не ураган... Откуда я мог знать, что их разделят на две группы?

– Надо было все предвидеть. Ты ведь умный, Хорхе. Ты обещал, дал слово. Запомни, ты у меня в руках. На этой дороге ты оставил много следов. Твои бывшие друзья не простят тебе предательства. Ни в Манагуа, ни в Москве. Да и мы достанем тебя повсюду: в Штатах, на Тайване, в Сингапуре, в Южной Африке. Нет такой страны, где ты сможешь укрыться, Хорхе. Если ты не сдержишь своего обещания. Надеюсь, ты понял меня. Да, и еще – я передумал насчет твоих русских друзей. Я ничего не имею против России, но эти коммандос не должны выбраться отсюда живыми. Тот, кто убивает моих солдат, не может оставаться безнаказанным. Так и быть, я дам тебе еще людей, даже больше, чем ты просил. Когда они прибудут, а прибудут они скоро, они с тобой свяжутся. А ты позаботься, чтобы отныне ничего не срывалось. Имей в виду, этим парням я скажу больше, чем их предшественникам. И если понадобится, они смогут обойтись без тебя. Помни, Хорхе, еще одного шанса у тебя не останется... И будет очень жаль, если наше плодотворное сотрудничество закончится так глупо и бесславно.

– Да, команданте, я все сделаю, – Мендоса согнулся в раболепном поклоне.

Гость допил вино, встал и, не глядя на Хорхе, направился к выходу. Мендоса подскочил, схватил зонт и бросился следом. Выскочив на улицу, он едва не сбил одного из охранников с ног и, не замечая льющейся за воротник воды, с открытым зонтиком проводил гостя от крыльца гостиницы до дверцы здоровенного черного внедорожника. Дева Мария, а как все хорошо начиналось! Зловещий кортеж из трех джипов уже растаял в дожде, а Мендоса все стоял, опустив так и не закрытый зонт, и смотрел им вслед. Потом повернулся, уронил зонт в лужу и тяжелой, шаркающей походкой медленно двинулся обратно в гостиницу.

Еще один день прошел в неведении. Антонина Тимофеевна всю смену бросала взгляды на свою сумку в надежде, что лежащий внутри телефончик оживет. Но сын так и не позвонил. Женька все время крутилась рядом. Единственный вопрос был большими буквами выписан у нее на лбу. Но выражение лица старшей коллеги служило вполне недвусмысленным и таким же безмолвным ответом. Поэтому до вечера они перекинулись разве что парой десятков фраз исключительно о работе, да еще Локис спросила о здоровье Женькиной мамы. Вернувшись домой, Антонина Тимофеевна по-быстрому сварганила себе ужин. Перекусив, уселась на диван, положив рядом с собой мобильник. Вдруг Володя сейчас даст о себе знать. Включила телевизор и сразу же вместо привычных когда-то сериалов принялась искать выпуски новостей. Но странная авиакатастрофа в Гондурасе, как видно, недолго занимала умы праздных зрителей, особенно в этом полушарии Земли. Антонине Тимофеевне уже вчера пришлось перелопатить добрую половину доступных каналов, включая те, на которых нет русского перевода в выпусках новостей. А нашла она лишь пару упоминаний, причем без каких-нибудь подробностей или новых штрихов. Но Антонина упорно продолжала щелкать кнопками пульта, все еще надеясь.