Валерий Горшков - Любой ценой

Нужный дом оказался выкрашенным в нежно-желтый цвет добротным кирпичным особнячком о двух этажах, с балконом, как две капли воды похожим на какой-нибудь царской постройки дом в центральной части Гатчины или родовое дворянское гнездо на тихой улочке Парижа. Только в несколько уменьшенном виде и с надписью по-испански над входом, гласящей, что здесь, на первом этаже, находится фотоателье и магазин по продаже похоронных принадлежностей. И то и другое, надо полагать, существовало в Лас-Суэртосе в единичном варианте. Двум фотографам и похоронных дел мастерам в крохотном городке просто нечего было делать. На втором этаже дома, судя по колышущимся тюлевым занавескам на распахнутых окнах и стоящей на подоконнике вазе с розами, находилась квартира, где и жил бывший колчаковский полковник со своими близкими. Что ж, вполне традиционное для Европы сочетание – внизу лавка, вверху – хозяйские апартаменты. Очень удобно…

Первоначальным планом операции предусматривалось, что, выяснив местонахождение Клименко, Ярослав, прежде чем пойти на контакт, пару-тройку дней на всякий случай понаблюдает за стариком издалека. Но сейчас, стоя на противоположной стороне дороги, в тени, за толстым стволом неизвестного дерева, и бегло, но придирчиво изучив окружающую обстановку, он понял, что задача эта, пустяковая в большом городе вроде Сан-Паулу, в местных обстоятельствах почти невыполнима. Все дома в пределах прямой видимости, за исключением двух, белых, в испанском стиле, стоящих по бокам от дома полковника, где на первых этажах находились хлебная и мясная лавка, а на вторых – квартиры владельцев, представляли собой похожие друг на друга, как однояйцевые близнецы, деревянные одноэтажные строения, окруженные скромным садом и низеньким, просвечивающимся насквозь забором, с постоянно открытой калиткой. Спрятаться было совершенно негде. Не на дереве же торчать дни напролет…

Поэтому Охотник, не слишком долго колеблясь и по-прежнему слегка прихрамывая, опираясь на трость, решительно пересек почти пустынную в жаркий час сиесты улицу и вошел в помещение фотоателье. Над головой тут же заливисто тренькнул прикрученный к дверному косяку колокольчик. Почти сразу же из-за бархатной вишневой шторы вышел, вопросительно изогнув брови и приветливо глядя на клиента, среднего роста седовласый, загорелый до бронзового отлива мужчина лет шестидесяти, с аккуратно подстриженными усами и идеально выбритым породистым лицом потомственного аристократа. Это был именно Клименко, вне всякого сомнения.

– Чем могу быть полезен, синьор? – спросил полковник, с первого взгляда узнав в бледном незнакомце приезжего с севера. – Вы говорите по-испански? – на всякий случай уточнил колчаковец, уже готовый, в случае необходимости, применить все свое богатое знание иностранных языков. Но этого не понадобилось.

– Добрый день, Иван Федорович, – тихо сказал Ярослав на «великом и могучем», пристально глядя в глаза белогвардейца. – Мне сказали, что у вас я могу сделать копию фотографии при отсутствии негатива, – он достал из нагрудного кармана рубашки старую, варварски перегнутую пополам фотокарточку, на которой был запечатлен выпуск молодых офицеров сорокалетней давности, и положил на обитую тканью конторку перед стариком. Клименко хватило одного мимолетного взгляда на давно знакомый групповой снимок – ведь одним из запечатленных на карточке безусых офицериков когда-то был он сам, – чтобы понять, что за гость к нему пожаловал. Еще секунда понадобилась белогвардейцу на окончательный анализ ситуации и принятие решения. Наблюдая за стариком, Ярослав невольно залюбовался его железной выдержкой и самообладанием. На лице Ивана Федоровича не дрогнул ни один мускул. Колчаковец казался совершенно спокойным. Хотя это, конечно же, было не так.

– Что ж, можно попробовать. Хотя работа предстоит сложная, – полковник оторвал взгляд от снимка и поднял глаза на Охотника, – и займет много времени. Вы, надеюсь, не торопитесь?

– Мне некуда торопиться, – чуть дернул уголком рта Ярослав. – Я чужой в этом городе.

– В таком случае позвольте угостить вас чашкой кофе? – предложил Клименко. – А я пока подумаю, что смогу для вас сделать. Карточка уж слишком… запущенная.

– Спасибо. С удовольствием, – улыбнулся Охотник. Подчиняясь жесту старика, он откинул крышку на конторке, опустил ее за собой на место и вышел в подсобку, отделенную от помещения для приема клиентов двойной бархатной шторой.