Валерий Горшков - В рясе смертника

Теперь я не сомневался, что заявление о сборищах сатанистов, написанное любопытной и слегка свихнувшейся старушкой из дома напротив, было в милиции замято непосредственно лейтенантом Семеновым, «не выявившим изложенных в заявлении фактов». Дальнейшая судьба заявительницы неизвестна. Навряд ли Люцифер ограничился только более плотным задергиванием штор… Удача с фотосъемкой – случайность. Люцифер просто утратил бдительность из-за необходимости срочно ликвидировать подельника. Но даже в такой момент сатанист не удержался от своей тяги к ритуальности: надел черный балахон и выбросил рыхлую тушу с высоты пятого этажа, вместо того чтобы прибегнуть к примитивному выстрелу в затылок. А ночью превратил дом православного священника в гигантский пылающий факел…

Чтобы выйти на сектантов, мне недоставало одного – точного местонахождения логова. Интуиция подсказывала: квартира богатенького Пороса вряд ли являлась их главной резиденцией. Оживленное место, слишком суетно вокруг, слишком много любопытных глаз… Да и сам толстяк не входил в число «слуг ближнего круга», о чем недвусмысленно свидетельствовал диалог между Поросом и Люцифером на месте аварии. В противном случае сектанты не опасались бы, что владелец засвеченного в аварии джипа Посаженников заложит их на первом же допросе, едва понюхав пудовый милицейский кулак и ощутив на губах солоноватый привкус крови. Я достаточно много знал о сатанистах высокого ранга, называющих себя слугами Князя тьмы, – их легче пристрелить, чем расколоть! Как тут не вспомнить недавнюю публикацию о раскрытой сыщиками банде, во главе которой стояла тихая старушка-одуванчик, отплясывавшая в полночь при свечах на трупе своего убитого мужа…

Для решения проблемы последнего недостающего звена мне нужен был генеральский сын Рома, опер из Василеостровского РОВД, каким-то образом связанный с сектантами. Я не сомневался – они сделают все, чтобы как можно скорее уничтожить меня.

И вполне вероятно, что на сей раз сильно разочарованный неудачей в Стрельне Люцифер откажется от привычки обращать каждое убийство в акт жертвоприношения рогатому покровителю и ограничится снайперской пулей, точно посланной в седеющую голову не в меру ретивого священника…

Чтобы просто уцелеть, мне следовало сломя голову бежать на вокзал и возвращаться в Вологду. Чтобы отомстить – отыскать бесовское логово раньше, чем празднующие победу чертопоклонники начнут потирать от радости свои потные ладони. Разумеется, я выбрал второй вариант. Более того, я не стал ничего сообщать нервно хлопнувшему дверью и затаившему обиду капитану Томанцеву, решив действовать самостоятельно. Перед глазами у меня до сих пор стоял объятый пламенем дом, а на полу, в клубах дыма – беспомощный отец Сергий…

Если бы настоятель погиб при пожаре, я считал бы себя виноватым и не простил бы себе этого до гробовой доски! Как не смогу простить нежить, пытавшуюся сжечь нас заживо! С первыми языками гуляющего по дому дьявольского пламени, с первым выстрелом трассера всепрощение отца Павла иссякло. Я жаждал возмездия и готов был стать его орудием даже ценой отказа от права носить сан священника!

Но пока… Если бог поможет мне и сектанты понесут кару от руки православного священника, в этом, возможно, будет свой высший смысл. Борьба добра со злом… Вечная битва Христа и антихриста… Я готов к ней.

Если же мне не повезет… что ж, тогда придет время вмешаться милиции. Прежде чем отправиться к оперу Семенову для мужского разговора, я решил черкануть весточку Томанцеву. Баба Маша, получившая недавно наглядный урок хороших манер, уж конечно, лучше всякого другого позаботится о том, чтобы в нужный час информация попала прямо в руки капитана…

Порывшись в ящиках письменного стола протоиерея, я нашел там авторучку, чистый конверт и тетрадку в клеточку. В отличие от моего добровольного помощника, я не располагал «колдовскими» чернилами, но они и не требовались. Быстро заполняя вырванный листок мелкими строчками, я вдруг с грустью подумал, что скорее всего не смогу выполнить просьбу отца Сергия и проследить за отправлением паломников в далекую и, увы, теперь уже самую что ни на есть зарубежную православную святыню – Киево-Печерскую лавру.

Прежде чем нанести визит в отделение милиции, я сделал крюк и заглянул на Васильевский остров, в ту самую квартиру, где, по моим предположениям, проживала бабулька с редким для нашего времени именем – Августина. На мой длинный и настойчивый звонок дверь открыла девочка лет четырнадцати в выцветшем халатике, баюкающая на руках похожего на ангелочка пухленького светловолосого карапуза с соской-пустышкой во рту.