Валерий Горшков - В рясе смертника

Я добрался до храма и сразу поспешил в комнату настоятеля, намереваясь первым делом созвониться с Томанцевым и узнать о ходе расследования. Не успел я переступить порог, как в дверь тихо, но настойчиво постучали и на пороге возникла разговорчивая и любопытная баба Маша, с которой я уже успел поздороваться, проходя мимо церковной лавки.

– Батюшка Павел! – громким шепотом сказала она. – Вам тут письмо! Еще вчера утром принесли, – и протянула мне запечатанный конверт.

Я взял его и с интересом осмотрел со всех сторон. Тонкий, почти невесомый, внутри наверняка всего один листок. На лицевой стороне конверта ни единого слова – абсолютно чистая плотная бумага, на тыльной – подозрительно размазанная полоска клея вокруг клапана. Словно письмо уже вскрывали. Странно…

– Кто принес? – спросил я норовившую уже шмыгнуть за дверь бабу Машу.

– Мужчина, весь такой смуглый, волосы черные, кучерявые! На русского совершенно не похож, с акцентом говорил, но не кавказец, – с готовностью сообщила женщина, на мгновение высунув голову за дверь в поисках посторонних, способных подслушать разговор. – Скорее таджик какой-то. Бог их, басурманов, знает… И глаза такие хитрющие, все по сторонам зыркал. Я его, черного, сразу приметила, у нас в храме такие редко появляются. Постоял минуту в сторонке, огляделся, потом подошел ко мне и спросил, нет ли вас сейчас в храме. Я сказала, что нету, прихворнули слегка. Тогда он отдал мне конверт и попросил передать вам лично, батюшка, в руки, как вернетесь. Вот я и передаю.

– Вы его читали? – строго спросил я, помахав конвертом. – Только честно, баба Маша…

– Ой, что вы, батюшка! – замотала головой женщина и торопливо оправила черный головной платок. – Как можно! Я спрятала в ящик, где деньги, заперла на ночь на ключ, там он и лежал… – И она с опаской глянула на меня.

– Подождите, не уходите, – попросил я и надорвал конверт. Внутри, к моему немалому удивлению, оказалась совершенно чистая бумага. На всякий случай я даже поднес ее к окну, через которое в тесную комнатушку проникал играющий пылинками яркий дневной свет, и внимательно оглядел с тщательностью кассира, пытающегося выявить фальшивую банкноту. На странном послании, как и на конверте, не было ни единой буковки.

– Матерь божья!! – увидев в моих руках совершенно чистый лист, охнула баба Маша и трижды истово перекрестилась. – Да как же так, господи, там же было… – И осеклась, поняв, что сболтнула лишнего. Подобралась, опустив очи долу, в ожидании неизбежного разоблачения.

– Значит, все-таки не удержались и прочитали, – вздохнул я и, положив конверт и лист бумаги на стол, строго посмотрел на не в меру любопытную женщину. Заметив, что она явно напугана и отнюдь не тем, что ее неблаговидный поступок раскрылся, я поспешил сгладить возникшую ситуацию:

– Успокойтесь, нет здесь никакого колдовства. Если текст был, а сейчас его нет, значит, писали специальными чернилами. От соприкосновения с воздухом такие чернила постепенно исчезают и через несколько минут после вскрытия конверта от них не остается даже следа. Что там было написано, баба Маша?

– Там… это… – стараясь не смотреть мне в глаза и смущенно переминаясь с ноги на ногу, пробормотала женщина. – Там было, кажись… – Закрыв глаза, она сосредоточенно наморщила лицо, пытаясь воспроизвести в памяти навсегда исчезнувший с более чем странного послания текст.

– Пишет, что вы, батюшка, мол, неплохой сыщик, но все-таки сделали много ошибок. Не стоило фотографировать, этим вы себя выдали… Ага, так… А лохматый человек, тот, что в окне, убежал через чердак, вышел через соседнее парадное, за углом сел в «пятерку» с грязным номером и черными стеклами и поехал к этому… как его… Василеостровскому отделению милиции, вот!

– Вы ничего не путаете? – на всякий случай переспросил я. – Именно к отделению милиции?!

– Точно так, – на секунду открыв глаза, кивнула баба Маша и снова приняла вид слепой прорицательницы Ванги, изготовившись вспоминать дальше. – Там лохматый зачем-то вышел, кому-то позвонил по сотовому телефону, сел назад и принялся ждать. Из машины боле не выходил… Где-то через час к участку подъехал милицейский «бобик», из него вышел знакомый вам, батюшка, молодой мужчина в пиджаке цвета… вроде как соль с перцем, перешел дорогу и сел в «пятерку». Они говорили минут десять. После тот, что в пиджаке, зашел в милицию, а другой поехал на север. На одном из перекрестков Каменноостровского он проскочил на красный свет и оторвался…