Антон Первушин - Свора Герострата

Вот и теперь он обреченно вздохнул, болезненно поморщившись, встал и, колыхаясь, просеменил к окну.

Вместе со свежим воздухом в кабинет ворвались звуки большого города.

Кирпичников привычно раздавил в пепельнице окурок и вытащил из пачки новую сигарету. Глеб Егорович поставил портфель, уселся и твердой рукой пригладил седеющие волосы.

— Новости есть? — спросил он.

— Газеты читай, — буркнул Кирпичников. — Там — что ни день, то новости.

— Пришли результаты баллистической экспертизы, — поспешно ответил за Кирпичникова страдалец Борислав.

— С Политехом кто-нибудь связался?

Молчание.

На круглом лице Васильева — растерянность. Он явно ничего не знает про Политех.

— Японский бог, Лева, сколько можно?! Не до шуток сейчас. Я только что имел беседу с Петюней. Они там наверху совсем с ума посходили. Требуют достать третьего сегодня же. Говорят, звонил САМ, устроил разнос и все по нашему делу. И предупредил, что лично проконтролирует.

— Достанем, — спокойно отвечал Кирпичников.

Для тех, кто его хорошо знал, это короткое и впопад: «достанем» значило очень многое.

Сазонов снова пригладил волосы:

— Рассказывай.

Кирпичников чуть заметно усмехнулся.

— Сегодня утром в Политехе неопознанный экстремист подбросил ручную гранату в аудиторию. Один из преподавателей был убит на месте, пострадали еще шестеро студентов…

— Ну и что? — Глебу Егоровичу не терпелось. — Какое это имеет отношение?..

— Представь, самое непосредственное. Это случилось в группе Вениамина Скоблина.

— Во-от как! — Сазонов был потрясен. — Надо срочно в Политех. Борислав, собирайся.

— Сегодня пусть отдохнет, — миролюбиво сказал Кирпичников. — Ты, кстати, не дослушал.

— Есть что-то еще? — Сазонов в возбуждении не сумел усидеть на месте, вскочил, прошелся по кабинету, через каждую четверть минуты энергичным движением ладони приглаживая волосы, чем окончательно разворошил аккуратный пробор а ля старший следователь прокуратуры.

— Есть, — кивнул Кирпичников. — Я тут порылся в архиве. Оказывается, полгода назад уже имел место похожий случай. Стрельба из стечкина, внезапная смерть стрелка, отсутствие у него мотива.

— Погоди-погоди, — заторопился Сазонов, лихорадочно соображая. — Это тот случай в Пулково? Как же его звали… он ведь лейтенант был?..

Борислав слушал, приоткрыв рот.

— Верно, — подтвердил догадку Кирпичников. — Лейтенант МВД Смирнов Эдуард Алексеевич. Подчиненный нашего общего знакомца Игоря Павловича.

— Хватова, что ли, ты имеешь в виду?

— Его, его, и вот тебе еще один примечательный факт. Вчера Игорь Павлович появился на «выезде», походил, поглазел. Вроде бы, из праздного любопытства. Но интересовался подробностями, спрашивал.

— Японский бог! — с чувством высказался Сазонов.

— И далее, — Кирпичников поднял указательный палец. — Главным свидетелем по делу Смирнова проходил некий Борис Орлов. И этот же Борис Орлов учился в одной группе с Вениамином Скоблиным.

— ТРЕТИЙ! — уверенно подытожил Глеб Егорович. — Ну, Лева, японский бог, ты даешь!

— Приметы третьего, сбежавшего с оружием, и приметы Бориса Орлова совпадают, — добил Сазонова Кирпичников. — Кстати, сегодняшним утром его в Политехе не было.

— Что же мы сидим? — Сазонов подхватил свой портфель. — Надо же ехать, брать этого Орлова. Скорее надо, скорее!

— Скорее только кошки родятся, — заявил Кирпичников. — Не спеши, Глеб. До вечера еще далеко.

— А чего ждать? Оперативников на выезд и вперед…

— Во-первых, Орлова сейчас нет дома, — сообщил Кирпичников, разглядывая ногти, — а во-вторых, когда делом интересуется Игорь Павлович, то есть смысл и…

Закончить ему не дал телефонный звонок. Глеб Егорович с негодованием на лице сорвал трубку:

— Следователь по особо важным делам Сазонов у аппарата… А-а, да-да, Петр Михайлович… Как?! Почему?… Мы уже… да мы уже… третий… Да… мы… Нет, я понял, но… Хорошо, Петр Михайлович, пусть будет так, хорошо… Да-да, я передам…

Сазонов медленно положил трубку на рычаг и посмотрел на Кирпичникова:

— Японский бог, Лева, откуда ты знал?

— А что случилось? — ответил вопросом на вопрос Кирпичников с самым невинным видом.

— Дело у нас забирают. Прямо сейчас, немедленно. Личное распоряжение министра. И это когда мы уже почти достали им третьего!

Кирпичников молчал. Молчал и заметно расстроившийся Борислав.

— Лева, — позвал Сазонов, — ты хоть что-нибудь понимаешь, а?