Сергей Донской - Капитан разведки

Указав на него пальцем, Антоненко пояснил:

– Это Жудов. Умеет водить вертолет не хуже тебя, а то и лучше.

– А я? – спросил Хват.

– Ты отработанный материал, Миша. Балласт. Вертушку пригнал – спасибо. Но на этом наше сотрудничество заканчивается, не обессудь.

– Чем заканчивается?

Более тупой вопрос было трудно придумать. Вздохнув, Антоненко ответил:

– Финал человеческого существа всегда один. Конечно, сначала тебя на всякий случай допросят, но это ничего не изменит. Сначала я хотел тебя повесить, а теперь передумал. – Антоненко тихо засмеялся. – Тебя утопят. Не в озере. В уборной… – Тут он повысил голос: – Верно я говорю, верволки?

– Да! – завопили молодые стрелки, передергивая затворы своих автоматов и пистолетов. – Йаху-у!.. Йе-е-ес!..

Дальнейшее напоминало кошмар.

Кошмар, прокрученный в ускоренном режиме.

Прежде чем Антоненко успел открыть рот, чтобы отдать приказ арестовать пилота, тот выхватил из-под куртки пистолет и направил его в голову инструктора. Хлоп! Во лбу Жудова образовалось аккуратное отверстие, а затылок развалился, обдав стоявших рядом красным. Падая, он попытался сказать что-то негодующее. Возможно, что так нечестно. Он еще не понял, что убит. А кто когда это понимал?

Следующей мишенью Хвата стал не в меру расторопный командир пятерки, попытавшийся сразить его очередью из короткоствольного, как «узи», автомата. Хлоп! Горе-стрелок крутанулся на месте и упал, обеими руками схватившись за пронзенную пулей шею. Они были красными, словно обладатель намеревался стрелять в перчатках. Намеревался, да так и не выстрелил.

Его сосед таки полоснул очередью в сторону вертолета. Продырявленный колпак кабины пошел трещинами, брызнули осколки стекла. Очередь длилась секунду с небольшим: ровно столько времени потребовалось Хвату, чтобы отшвырнуть Антоненко, попытавшегося выхватить пистолет, и прицелиться.

Хлоп-хлоп! Черная рубашка на груди автоматчика обзавелась парой дымящихся прорех с оплавленными краями. Остальные инстинктивно присели, втягивая головы в плечи. Ничему подобному их не учили. Покойный инструктор Жудов никогда не рассказывал подопечным, как страшно под прицельным огнем противника, как выстрелы, вышибающие мозги ближних, отключают собственные мозги, оставляя там одну-единственную, короткую, пронзительную мысль: «Жить!»

О том же самом думал и Антоненко. Боком вывалившись из вертолета, он проворно пополз прочь. Ослепший и оглохший от ужаса, он не видел, как Хват тоже покинул кабину вертолета, открыв пальбу еще до того, как коснулся земли.

Не было особой необходимости применять изощренную тактику, однако сработал бойцовский инстинкт. Хват не просто спрыгнул на землю, он как следует оттолкнулся ногами, чтобы как можно сильнее растянуть дугу полета. Да, это был именно полет, а не падение. Для окружающих – головокружительный, молниеносный. Для стреляющего Хвата – подобный плавному прыжку в невесомости.

Первым пулю получил рыжий парнишка, лишившийся одного из широко распахнутых глаз. Следующим на очереди оказался кто-то, наклонившийся за автоматом. Третьим стал еще один командир пятерки, у которого заклинило патрон. Звук пистолетного выстрела померещился ему пушечным громом. Пуля, выпущенная Хватом, вошла в его левое плечо чуть ниже ключицы и вышла вместе с фрагментом лопатки. Удар был столь силен, что убитого швырнуло назад, и он ударился об щит с надписью «Закаляйся смолоду», украсив его яркой кляксой. Насосавшийся крови комар, прихлопнутый точным ударом.

К тому моменту, когда Хват распластался на земле, половина уцелевших «фениксовцев» искала спасения в паническом бегстве, а остальные пятились, ведя беспорядочный огонь туда, куда были направлены их стволы, а стволы были направлены куда попало. Из кустов, куда они отступали, вырывались огненные плевки, пули рыхлили землю, вздымая травяной сор, но ни одного меткого или хотя бы просто хладнокровного стрелка среди чернорубашечников не нашлось.

Беспрестанно меняя положение, кувыркаясь и совершая короткие перебежки, Хват добрался до ближайшего трупа, и вот тогда началась настоящая потеха.

Бойцы «Феникса» были действительно вооружены «узи», правда, не израильскими, а сербскими, но эта мелочь никак не могла отразиться на плотности огня, открытого Хватом сразу с обеих рук…

…Увидев его хищный оскал, один из «фениксовцев» зарыдал: он понял, что не уйдет отсюда живым. Он плакал и боялся опустить глаза, чтобы не смотреть, как вытекает кровь из-под его скрюченных пальцев, прижатых к животу. К счастью, этот смертельный кошмар продолжался лишь пару секунд, до тех пор, пока половину его черепа не снесло свинцовым вихрем…