Евгений Сартинов - Полет Стрижа

А действие на экране развивалось со всей гнусностью формы и содержания. Из груди Андреева вырвался стон, потом он спросил:

— Зачем это все снималось?

— Такая у них была система. Пленка монтировалась, и девушке поневоле приходилось идти на панель.

— Кто они? — задал другой вопрос генерал.

— Самый главный — вот этот, в черных очках, Шварц. Он контролировал всю проституцию в городе, дҰ и не только ее. Остальные — его шестерки. Вон тот, с камерой, делал монтаж…

— Где они сейчас? — прервал его Андреев. Он не отрывал глаз от экрана, лицо окаменело. Стриж покачал головой.

— Их уже никого нет. Чтобы достать эту пленку, мне пришлось убить всех.

Генерал оторвал глаза от экрана, взглянул на Стрижа, потом отвернулся и снова уставился в экран. Анатолий успел заметить на его щеках мокрые полоски от слез. Когда Валя на экране начала кричать и размахивать фотографией, Андреев заволновался, даже привстал, словно хотел крикнуть дочери: "Зачем! Не надо!", но Шварц уже наклонился над девушкой.

Бесстрастная камера оставила генерала наедине с мертвой дочерью. Андреев снова застонал, закрыл лицо руками и долго сидел так. Анатолий помолчал, дождался нужного ему момента и сказал:

— Генерал, а вот этот еще жив, он из ваших.

Андреев оторвал руки от лица, вытер его полотенцем. На капитана он смотрел уже сухими, холодными глазами.

— Его фамилия Калинин, он шеф полиции нравов, — комментировал все происходящее Стриж. — На самом деле он помогал Шварцу установить монополию в торговле "живым товаром".

Кассета кончилась. Последний кадр так и замер — белое тело на черном бархате. Генерал молча встал, прошел в спальню. Через несколько минут он вернулся одетый по полной форме. Сейчас он очень походил на самого себя с той фотографии, только седины прибавилось.

— Как ты говоришь его фамилия, Калинин? — переспросил он Анатолия, набирая номер телефона.

— Да, — подтвердил Стриж.

— Полковник Седов? — обратился генерал к невидимому собеседнику. — Это Андреев. Скажите, кто у вас возглавляет полицию нравов? Калинин? Пришлите его ко мне. Нет, это не относится к делу о смерти моей дочери, я это так, попутно.

Положив трубку, Андреев обернулся к экрану телевизора, несколько секунд смотрел на дочь, потом взял пульт, отключил изображение. Отойдя в сторону, он пододвинул поближе второе кресло так, что оно оказалось напротив Стрижа, сел в него. Некоторое время он не мог собраться, взгляд был рассеян, видно было, что он думает о чем-то своем. Потом он вздохнул, сказал даже не собеседнику, скорее себе:

— Вот как бывает. За все ошибки приходится платить…

Сдержав еще один тяжелый вздох, он обратился к Стрижу:

— Ну, а теперь рассказывай все с самого начала.

Анатолий глянул в серо-стальные глаза генерала и понял, что говорить придется все, даже про то, о чем он хотел умолчать, о роли Веры и Нади во всей этой истории. Генерал, похоже, обладал, впрочем, как и сам Стриж, хорошо развитым чутьем на ложь.

Закончив свой рассказ, Стриж взял в руки пульт.

— Я хочу вам показать еще одну пленку. Это уже на вилле Шварца. Кстати, это объяснит, как я смог сюда попасть, и вообще, что могло бы случиться.

Он включил запись разговора Шварца со своим киллером с фразы:

— …Слушай, Санек, а может, нам и папашу грохнуть, пока он копать не начал? Кэп даже номер назвал…

Докрутив запись до самого конца, Стриж отключил видик.

— Больше у тебя ничего нет? — с легкой усмешкой спросил генерал.

— Нет, — не понял смысла его усмешки Стриж и насторожился.

— Жаль. Если бы все так фиксировали свои преступления, это сильно облегчило бы нам работу. Ладно, я шучу, — улыбнулся он, поднимаясь с кресла, — вторую часть со своими подвигами смело можешь стереть.

Речь его прервал осторожный стук в дверь. Стриж соскочил с кресла, оглянулся по сторонам.

— Одну минуточку подождите, — громко отозвался Андреев, а сам кивнул Анатолию на балкон. Пока Стриж менял позицию, генерал вытащил одну кассету и поставил другую. Чуть отогнав запись назад, он все отключил и положил пульт на диван. Закончив эти сложные приготовления, Андреев обернулся к двери.

— Войдите! — суровым начальственным голосом рявкнул он.

В комнату вступил Калинин, одетый по-походному: в пятнистой куртке с погонами, при портупее и кобуре.

— Товарищ генерал, капитан Калинин по вашему приказанию прибыл! — бодро доложил он.

— Вольно, капитан. Я вас вызвал вот по какому вопросу… — официально начал генерал, а потом остановился, удивленно оглядел Калинина с головы до ног. — А что это вы, капитан, как будто с фронта пришли? Портупея, кобура? Вы такими способами с девицами боретесь?