Евгений Сухов - Власть и масть

Налив в рюмку коньяку, Ланц Экельн приподнял ее за тонкую ножку и посмотрел на свет. Через ограненное стекло мир казался не столь удручающим. Выдохнув, он выпил коньяк единым махом и, подняв со стола кругляш копченой колбасы, с аппетитом заел его.

Просто чудо, что он вырвался в апреле сорок пятого из подвала Нюрнбергской крепости. Появившиеся из ниоткуда русские расстреляли всю его группу, после чего забрали с собой Копье судьбы. Тогда ему показалось странным, что они не услышали их приближения, и лишь много позже он узнал о том, что Священное копье способно вводить человека в транс. Видно, нечто подобное произошло тогда со всей группой.

Следующие несколько дней он отсиживался в подвале на окраине города, в одном из пустовавших домов. А когда был обнаружен явившейся хозяйкой, то решил перебраться в другое место. Но неожиданно в ее лице он отыскал ангела-хранителя, и целый год прожил в том доме, выдавая себя за ее супруга.

Потом была Испания, где глава Испанской фаланги Франко отнесся к нему неожиданно тепло, назначив своим представителем в землях басков. А еще через четыре года он вернулся в ФРГ, чтобы уже больше никуда не уезжать. Родителей в живых он не застал, подруга его тоже давно вышла замуж. Понаблюдав за ней со стороны, он отметил, что с момента их последней встречи она подурнела и стала походить на свою мать, весьма крупную особу. Вскоре Экельн забыл о ней совсем и женился на молоденькой девушке из обеспеченной семьи. Как оказалось, ее отец занимался строительным бизнесом и, нуждаясь в помощниках, привлек к семейному подряду и зятя.

Может, дурные предчувствия связаны с арабом Хамидуллой, с которым он стал особенно дружен в последнее годы? Внутри неприятно ворохнулось, – истина была где-то рядом.

А все началось пять лет назад, когда на одной из международных встреч по гостиничному бизнесу, проходившему в Дубаи, ему представили молодого араба Кутейба Хамидуллу, который готов был инвестировать деньги в крупное строительство. Вполне банальное знакомство, каких у него за долгие годы в бизнесе было немало. И то, что его познакомили с молодым человеком, тоже не выглядело странным: в бизнесе, как и в любом другом серьезном деле, нужны солидные связи, а этот человек принадлежал к весьма богатому клану в Саудовской Аравии, владевшему внушительной недвижимостью, нефтяными месторождениями. Воспитанный, с безупречными манерами, блестяще образованный, он произвел тогда на Ланца Экельна самое благоприятное впечатление. Только откуда ему было знать, что встреча была подстроена заранее, а солидные рекомендации могут покупаться.

Уже на следующий день Экельн предложил Хамидулле поучаствовать в проекте по созданию гостиничного комплекса в самом центре Мюнхена. Дело было весьма прибыльным, рассчитанным до самого последнего цента серьезными экономистами, которые в один голос уверяли в том, что уже через три года гостиничный комплекс станет приносить весьма солидную прибыль. Оставалось дело за малым – найти человека, который смог бы инвестировать деньги в столь крупное строительство.

Первые два года сотрудничества складывались весьма благоприятно, Экельну ни разу не пришлось пожалеть о том, что он привлек в бизнес выходца с Востока. Застопорившееся дело как бы сдвинулось с мертвой точки само собой. Выплаты были произведены своевременно, и скоро на огромном пустыре стали расти коробки гостиничного комплекса, угадывался общий стиль строения.

Первые недомолвки возникли тогда, когда, нарушив прежние договоренности, Хамидулла в одном из зданий распорядился сделать интерьер в восточном стиле, а когда Ланц Экельн выразил неудовольствие, то инвестор откровенно заявил, что в случае несогласия выведет свои капиталы из гостиничного бизнеса. Допустить подобного Экельн не мог, а потому, закусив губу, вынужден был согласиться, назвав подобное решение новаторским.

А еще через год Ланц Экельн осознал, что молодой араб совершенно не нуждался в компаньонах, а необходим он ему был для того, чтобы выстроить отношения с западноевропейскими предпринимателями. Теперь для араба бывший партнер представлял всего лишь гумус, который послужит для его дальнейшего внедрения в Европу. Но для начала он намеревался проглотить его гостиничный бизнес, слопать его целиком, не только с потрохами, но и вместе с фраком и лакированными туфлями. Судя по его настрою, он даже не поперхнется, и уж тем более не будет страдать несварением желудка, только рыгнет для порядка разок и потопает себе дальше искать новых недотеп. Но самое скверное, что у Экельна не было сил противостоять натиску. Попадись он к нему лет тридцать назад, так разговор состоялся бы совсем иной, а преклонный возраст высосал из него все жизненные соки.