Евгений Сухов - Власть и масть

– Господин штандартенфюрер, – обратился Вилли Либель к Хайнцу Шмайсснеру, – помогите мне, пожалуйста.

Шагнув вперед, штандартенфюрер СС принял на руки священную ношу, и бургомистр проворно размотал тряпицу. Бережно взяв в руки копье, Вилли Либель дрогнувшим голосом объявил:

– Вот это и есть настоящее Копье судьбы, господа!

Взгляды всех присутствующих – смесь восторга и благоговейного трепета, – были прикованы к Священному копью. В присутствии копья невольно терялось чувство времени, на него хотелось взирать долго, до рези в глазах.

Из транса присутствующих вывел резковатый голос доктора Фрайса:

– Да, но позвольте, каким образом мы можем сказать, какое из этих двух копий настоящее?!

– Хорошо, что вы задали мне этот вопрос, господа, – тотчас отозвался рейхсфюрер СС. – Даже если нас не будет, все мы ходим под Богом… Тем более во время войны. Так что наши потомки все равно сумеют определить, какое из этих двух копий будет настоящее, а какое фальшивое.

– Чем же они отличаются друг от друга?

– Всем известно, что на настоящем копье под золотой муфтой начертано имя первого его владельца, центуриона Гая Кассия. Так вот, на копии такой надписи нет. А теперь господа, не будем терять время, я покажу вам место, где должно находиться Копье судьбы.

Вышли из церкви.

За оцеплением оставалась лишь горстка любопытных. Вытянув шеи, горожане посматривали на спускающихся по крыльцу офицеров. В мужчине, шедшем впереди, горожане узнали рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, весьма редкого гостя в Нюрнберге. Рядом с ним шагал бургомистр и держал в правой руке футляр со скрипкой. Наверняка офицеры присутствовали на богослужении, так что в этом не было ничего необычного. Перебросившись несколькими фразами, они направились к двум автомобилям, стоящим во дворе.

Не расставаясь с футляром, бургомистр сел на переднее пассажирское сиденье и бережно положил его на колени. На заднем сиденье расположились двое других офицеров. Генрих Гиммлер поехал в отдельной машине. Выехав из приходской церкви, машины направились в центральную часть города.

Дорога заняла несколько минут. Их уже ждали, головная машина лишь слегка притормозила перед открывающимися воротами и, громко просигналив, въехала во двор, уложенный базальтовой брусчаткой.

Дежурный офицер подскочил к машине и, распахнув дверь, помог выбраться рейхсфюреру СС.

– Хайль Гитлер, рейхсфюрер! – прищелкнув каблуками, выкинул вперед руку молоденький штурмшарфюрер.

Небрежно, как и положено высоким чинам, Гиммлер отбросил руку к плечу, показав белую широкую ладонь. Для молоденького офицера рейхсфюрер СС казался олицетворением Великой империи, которая должна, если верить обещаниям министра пропаганды Геббельса, просуществовать долгих тысячу лет. Гиммлер печально вздохнул: если бы ему знать, что государство, казалось бы, обреченное историей на сотни лет величественного господства, еженедельно теряет территории, равные его родной Баварии. И не далек тот день, когда Третий рейх сожмется до земель средневекового графства.

Из-за спины юноши, неловко подтягивая раненую ногу, вышел гауптшарфюрер Ганс Райнике, в металлической каске и с пистолетом на поясе. Его-то не испугать, за свою жизнь он насмотрелся всякого, а высокое начальство разглядывал на расстоянии вытянутой руки. Чего же ему гнуться перед высшими чинами, если на Восточном фронте не гнулся под пулями.

Проковыляв к вышедшему Гиммлеру, коротко доложил:

– Все готово, господин рейхсфюрер.

– Тогда не будем терять время, Ганс. Пойдемте.

Гауптшарфюрер захромал в распахнутую дверь. Приостановился у самого входа, дожидаясь поотставших офицеров, и, стуча стальными подковками, принялся спускаться по каменной лестнице.

– Мы провели свет, господин рейхсфюрер, – сообщил гауптшарфюрер, – так оно удобнее.

– Правильно, в прошлый раз я чуть не расколотил лоб о ваши косяки, – пожаловался Гиммлер. – Не хватает еще во время войны помереть от бытовой травмы, – невесело буркнул он. – Так как насчет привидений, Ганс, вы их, часом, не видели?

Старый солдат сдержанно рассмеялся:

– Я думаю, что они просто боятся меня, господин рейхсфюрер.

Лампы в повале были тусклые, но света было вполне достаточно, чтобы как следует рассмотреть помещение. Грязи не видно, пол аккуратно подметен, но через слой штукатурки просматривались надписи, оставленные невольниками прошлых столетий.

Удручающее впечатление.