Сергей Москвин - Акция возмездия

Раптор облизал пересохшие губы. Его звериная осторожность не позволяла террористу поверить в случайное совпадение. «Они вышли на меня, – понял Юрий. – Неизвестно как, но вышли! Журналисты, разумеется, пляшут под дудку ФСБ. Это служба безопасности пытается раскопать мое прошлое. И начали они именно с Боснии, где я впервые встретился с Джаббой. Но как они все это узнали? А может быть, все-таки совпадение? Нет, они пытаются вычислить меня».

Раптор поднялся с дивана и из кармана висящей на вешалке куртки вытащил пачку сигарет. Закурив, он медленно прошелся по комнате. В воздухе распространился запах тлеющего «Кэмела». Сычев любил этот запах, но сейчас совершенно не ощущал вкуса. Зато Максим недовольно поморщился и осуждающе посмотрел на террориста. «Что, не нравится? – подумал Раптор, встретившись с недовольным взглядом Рюмина. – Значит, ты не куришь и запах табака тебе неприятен? Ничего, придется тебе смириться».

Мысли террориста опять переключились на российскую службу безопасности: «Как же им все-таки удалось на меня выйти? А что тут удивительного? Ведь этот российский полковник, фотографию которого мне показывал Джабба, приезжал в Италию и разговаривал с Сетом. Чернышов, – вспомнил Раптор фамилию полковника, – встречался с Клодом и мог получить от него информацию обо мне. Ну конечно! Ведь Сету известно, что я появился в группе Джаббы после поездки того в Боснию в 1993 году. Вот журналисты по указке ФСБ и пытаются найти российских наемников, служивших тогда в Боснии. Они ищут свидетелей. Но многих ли они смогут найти? Кроме меня и Замараева, в отряде, кажется, было еще несколько москвичей. Плохо! – Сычев в раздражении смял догоревший окурок и выбросил его в печную топку. – Спокойно, – приказал он себе. – Тот, кто предупрежден об опасности, наполовину вооружен. Ну, оружия-то у меня достаточно. Но даже мощи моей последней игрушки не хватит, чтобы разрушить махину ФСБ. Или все-таки хватит? – Раптор почувствовал, что начинает успокаиваться. – Так, а если полковник Чернышов узнает мое настоящее имя, что это ему даст? Ровным счетом ничего. Раптор появлялся в России только под вымышленными именами. А Замараев?! Ведь он-то не поменял фамилии. Так, исчезновение Замараева, смерть его продавщицы, моя поездка в Санкт-Петербург… Все очень туманно, вряд ли в ФСБ сумеют сложить эти обрывки в единую картинку. А полковник Чернышов? Ведь оказался на редкость упорным. Ухватив призрачный след в Италии, он все-таки подобрался ко мне. Значит, с самого начала я был прав, когда собирался пустить след в ложном направлении, – похвалил себя Юрий. – Тем не менее при первой же возможности Чернышова лучше сразу ликвидировать. Игра в ребусы с ним может оказаться слишком опасной».

В телевизионной студии собрались пять человек. Трое из них были особенно интересны полковнику ФСБ. Сам Чернышов в студии не присутствовал, а наблюдал за всем происходящим там с экрана монитора. А происходило в студии то, что называется записью предварительного интервью. Игорь Сиротин разговаривал с тремя бывшими военными наемниками, согласившимися прийти в редакцию программы после вчерашнего телевизионного обращения. Пятым человеком в студии был оператор, который записывал беседу на пленку по просьбе самого Сиротина. Попутно запись беседы транслировалась на монитор в операторской комнате, поэтому Павел Чернышов получил возможность наблюдать за ее ходом.

– А сколько всего русских было в вашем отряде? – задал очередной вопрос Игорь Сиротин.

– У нас был сборный отряд. С нами вместе воевали и украинцы, и белорусы, – ответил один из пришедших в студию мужчин, который по возрасту был старше остальных. – Помню, было даже несколько молдаван и грузин.

– Абхазцев, – тут же поправил его человек, сидящий справа.

– Да, абхазцев, – согласился с ним первый. – Но сколько было тех или других, я сейчас уже не помню.

– Скажите, пожалуйста, какие отношения установились между бойцами вашего отряда? Ведь вы все сражались вдали от дома. Чужая страна, война, цель которой вам, наверное, была малопонятна. В таких условиях, насколько мне известно, даже абсолютно чужие люди, но из одной страны, тесно сближаются.

– Вы правы, – ответил все тот же мужчина.

Как понял Чернышов, он взял на себя роль старшего.

– Мы действительно сошлись довольно близко и были очень дружны. Тогда мне казалось, что я и до конца жизни никого из ребят не забуду. Но вот не прошло и семи лет, как мы оттуда вернулись, и уже многие из тех, с кем тогда приходилось вместе воевать, стали забываться.