Сергей Москвин - Агенты «Аль-Каиды»

– Как связаться с реакторным отсеком?!

Тот не ответил, но Адмирал уже сам увидел на переговорном пульте кнопку, подписанную «ЦПУ реактора», и нажал ее. Ответом ему стали непрекращающиеся протяжные гудки. Адмирал с раздражением швырнул трубку на рычаг. В этот момент ожила установленная на капитанском мостике радиостанция. Ледокол вызывала диспетчерская служба порта.

Прошла минута, но вызовы не прекращались. Тогда Адмирал снял с рации микрофон и, поднеся его ко рту закованного в наручники капитана, приказал:

– Ответь им! Но запомни, старик, одно лишнее слово – и тебе конец!

В диспетчерской порта, как всегда, было шумно. Еще не успевшие вымотаться за смену диспетчеры передавали по радио распоряжения капитанам судов, стоящих под разгрузкой и еще только ожидающих своей очереди, вызывали лоцманов, направляли в нужное место портовые буксиры и бригады грузчиков, являясь тем центром нервной системы, без которого жизнь такого огромного организма, как морской порт, попросту бы остановилась. Подполковник Каретников появлялся здесь уже не раз. И диспетчеры его хорошо знали, если не по занимаемой должности, то хотя бы в лицо. Подполковник поздоровался, на что занятые своей работой диспетчеры едва ли обратили внимание, и прошел к начальнику смены.

– На «России» как обстановка? – пожав старшему диспетчеру руку, поинтересовался он.

– Нормально, – начальник смены недоуменно пожал плечами. Вопрос сотрудника управления безопасности порта, являющегося к тому же действующим фээсбэшником, удивил его. – На днях закончили разгрузку. А что такое?

Большую часть своей службы в мурманском управлении ФСБ подполковник Каретников обеспечивал контрразведывательное прикрытие морского порта. Ему приходилось расследовать дела о контрабанде, незаконном вывозе черных и цветных металлов. По добытой и реализованной им информации таможенники задержали несколько крупных партий наркотиков, а коллеги из ФСБ один раз взяли курьера, пытавшегося вывезти из страны радиоактивные материалы. Но сталкиваться с реальными террористами Каретникову не приходилось, поэтому он достаточно скептически отнесся к сообщению Бондарева. Москва далеко, им там всякое может привидеться. Поэтому подполковник не стал передавать диспетчеру суть своего разговора с начальником оперативного отдела «Вымпела», а просто сказал:

– Свяжитесь с капитаном «России», или кто там за него остался, и поинтересуйтесь, как у них дела.

Старший диспетчер щелкнул тумблером на своем микрофоне и принялся вызывать ледокол. Довольно долго ему никто не отвечал. Наконец из динамика громкоговорителя донесся чуть хрипловатый голос капитана судна.

– Приветствую тебя, Савелий Тимофеевич, – отозвался диспетчер. – Что долго не отвечал? Как настроение?

– Боевое, – послышался из динамика хрипловатый ответ.

– Вот Каретников обстановкой у тебя на судне интересуется, – объяснил причину вызова диспетчер. – Что скажешь?

– Скажи, пусть в гости заходит…

В динамике что-то загудело, и на середине фразы связь оборвалась.

– Тимофеич, ты куда пропал?! – закричал в микрофон диспетчер, но ответом ему было все то же низкое гудение. – Связь у них барахлит, – сделал вывод диспетчер. – А обстановка, видно, нормальная, раз Тимофеич шутит.

– Нормальная, – повторил за ним Каретников, хотя сам теперь уже как раз так не думал.

На судне явно было что-то не в порядке. Не случайно капитан приглашал его в гости. И все же делать окончательные выводы пока преждевременно. Нужно самому все разузнать. Покинув диспетчерскую, подполковник вышел на причал. У здания администрации стоял его «Опель Вектра», по сходной цене купленный у моряков, привозивших в Мурманск для перепродажи подержанные автомобили из Европы. До причала «России» всего три километра. На машине он доберется туда за несколько минут. Уже садясь за руль, Каретников вспомнил, что из управления порта можно было связаться с постом охраны. Но снова возвращаться в здание не хотелось, и он запустил двигатель.

Стоянки атомных ледоколов располагались в отдельной, северной части порта, доступ куда был строго ограничен. «Опель» миновал грузовые причалы, объехал ряды судоремонтных доков и за составленными штабелем грузовыми контейнерами свернул к месту швартовки атомных ледоколов. Со стороны мола, у которого швартовалась «Россия», шагал человек в военной форме. Каретников не разглядел знаков различия на его армейском бушлате, но заметил, что человек сильно хромает на правую ногу. Странно, ведь в первый момент он вроде бы не заметил хромоты. Но проанализировать поведение военного подполковник не успел, «Опель» уже подъехал к нему. Заметив вынырнувшую из-за штабеля морских контейнеров машину, человек что-то крикнул и рванулся навстречу. Но, видимо, неудачно ступив на больную или раненую ногу, упал на правый бок. Затормозив возле упавшего, Каретников открыл дверь и выбрался наружу.