Сергей Москвин - Агенты «Аль-Каиды»

– Э! Ты чо там делаешь? – Странное поведение спутника насторожило оставшегося в реакторном отсеке бойца.

– Помоги… палец… – сквозь зубы прошептал Омар, придав голосу страдальческую интонацию.

– Руку, что ли, прищемил? – Боец из группы Жало шагнул к нему.

Чувствуя спиной его приближение, Омар сунул руку под бушлат, к рукоятке висящего у него на поясе охотничьего ножа, который он подобрал еще в таежном доме.

– Покажь руку-то.

Боец уже был у него за спиной. Выхватив из ножен нож, Омар резко развернулся. И подошедший к нему боевик Адмирала увидел, что с его рукой все в порядке, но осознать это не успел, потому что в следующее мгновение мелькнувшее перед глазами лезвие вспороло ему горло. Из разорванных шейных артерий фонтаном брызнула кровь, но Омар даже не отвернулся, принимая лицом теплые вязкие капли. Он не испытывал ненависти к человеку, который, схватившись руками за перерезанное горло, попытался зажать брызжущую кровью рану, но так и не сумел это сделать, опрокинулся на спину и после нескольких предсмертных судорог затих. Убитый не был его врагом. Но он оказался у него на пути и мешал выполнению великой и желанной для каждого воина Аллаха миссии, которую определил для него Карающий Ахмед. Поэтому его пришлось раздавить, как безвредного, но мерзкого таракана. Да он и был тараканом, безмозглым, тупым и никому не нужным. Ледокольный механик – такой же таракан, поэтому он тоже умрет. Но это случится позже, когда он поможет воину-шахиду выполнить его предназначение.

Увидев, как один из захватчиков перерезал ножом глотку другому, механик затрясся в тошнотворном кашле и, согнувшись пополам, выпустил себе под ноги содержимое своего желудка. В тесном помещении реакторного отсека сразу запахло блевотиной. Но Омар не обратил внимание на запах. Он подошел к тяжело дышащему механику, участливо обнял его за плечи и сказал:

– Запускай реактор.

– Что? – Механик поднял на Омара полное недоумения и страха лицо. – Зачем?

– Так надо, – тихо и вполне доброжелательно ответил Омар.

Но капли чужой крови, стекающие по его лицу, труп на полу и зажатый в руке нож свидетельствовали, что его доброжелательность обманчива. Механик понял, что больше всего на свете не хочет испытать на себе недовольство этого человека. Поэтому повернулся к пульту управления реактором и принялся включать различные тумблеры и переключатели, выполняя последовательность команд вывода реактора в рабочий режим.

В запертую дверь реакторного отсека застучали автоматные приклады. Потом возникла пауза, и кто-то выпустил в заклиненную дверь длинную автоматную очередь. Но даже звуки выстрелов и лязганье пуль о металл на посту были слышны довольно глухо. Плотно притертая трехслойная металлическая дверь обеспечивала отличную звукоизоляцию. Механик все же несколько раз опасливо оглянулся назад. Стоящий же за его спиной Омар остался совершенно спокоен. Войдя в отсек, он успел осмотреть входную дверь и убедился, что она выдержит даже взрыв связки ручных гранат.

На капитанском мостике загудел телефон судовой связи, а на табло зажглась лампочка над обозначением машинного отделения. «Жало установил контроль над машиной», – решил Адмирал и поспешно сорвал телефонную трубку, но услышал совсем не то, что ожидал.

– Иностранец, Валет и механик заперлись в реакторном! – прокричал в переговорное устройство Жало.

– Как заперлись? – опешил Адмирал.

– Черт его знает как! Мы вытащили оттуда одного механика, чтобы он запустил машину, дверь и захлопнулась. Стучали, дергали – не открывается, видно, заклинило. Пытались взломать, да куда там. И, главное, эти трое не отзываются.

– Так что они там делают?! – вышел из себя Адмирал.

– Не разобрать, дверь-то закрыта, – напомнил Жало. – И не слышно ни хера.

– Похоже, у вас проблемы? – ехидно заметил со своего места прикованный к креслу капитан ледокола.

Адмирал раздраженно скрипнул зубами и, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, приказал:

– Запускайте машину. Пойдем на дизеле, а с этими, в реакторном, разберемся позже.

Услышав отданное им распоряжение, капитан вновь ехидно усмехнулся:

– Я не знаю, куда вы собираетесь идти. Но оставшейся на судне солярки не хватит даже на то, чтобы выйти из порта.

Адмирал насупился. Если этот седой старик прав, у них действительно серьезные проблемы. Некомплект команды на судне составляет три четверти экипажа. Правда, и оставшиеся в состоянии справиться с управлением ледоколом. В конце концов их можно заставить работать бессменно. Да и до точки встречи с судном со сменным экипажем идти не более двух суток. Но если нехватка людей ничем серьезным не грозит, то без горючего до места не дойти. Надо запускать реактор… Адмирал повернулся к капитану: