Сергей Москвин - Вариант «Альфа»

Носилок на складе не оказалось. Террористы принесли большой лист фанеры и уложили на него тело девушки.

«Жаль, что сапожки тебе надеть не сумели. Зато босая ты даже красивее», – подумал Салтанов, когда Иру накрывали брезентом. Он вышел вслед за импровизированными носилками и указал во дворе место, где их поставить.

– Останьтесь здесь и охраняйте тело, – приказал Салтанов боевикам, которые несли труп девушки. – Еще не хватало, чтобы кто-нибудь из любопытства полез под брезент и нечаянно взорвал мину.

Боевики недовольно переглянулись между собой, но промолчали. Возражать командиру никто не решился.

Чернышов впервые вызвал по рации лагерь террористов. Ему долго не отвечали. Наконец вызываемая рация отозвалась. Ответил Энвер Пашаев.

– Мы нашли устраивающий вас вертолет. Мы готовы забрать заложников и произвести обмен, – объявил Чернышов.

– Приятно слышать речь здравомыслящего человека, – ответил Пашаев.

На самом деле Пашаев вовсе не считал Чернышова здравомыслящим человеком. По мнению Пашаева, здравомыслящий человек никогда бы добровольно не отдал себя в руки врага. А Чернышов именно так и собирался поступить.

– В таком случае мы вместе с пилотом немедленно вылетаем, – заявил Чернышов.

– Нет, – поспешно ответил Пашаев, – сначала я должен сообщить об этом нашему командиру. Он вам перезвонит.

Пашаев быстро отключил радиостанцию.

Чернышов недоуменно уставился на свою радиостанцию, из динамиков которой доносились одни помехи. Старший оперуполномоченный по особо важным делам Чернышов не любил неясностей в своей работе и всячески старался их избегать. Верное решение можно выбрать, только если известна вся исходная информация. Неясности всегда указывали на ошибку в расчетах, на неправильно выбранное решение и, как следствие этого, на опасность. С точки зрения Чернышова, террористы действовали нелогично, и это его беспокоило.

«Все-таки очень странно ведут себя террористы, – рассуждал он, – сначала Салтанов сам лично предложил явно невыгодный обмен заложников. Сейчас не менее странно повел себя и Пашаев». Вместо того чтобы торопить его с вылетом, Пашаев, наоборот, явно тянет время. Почему террористы не торопятся покидать свой лагерь? Чего они ждут? Ведь ситуация прояснилась. Она не изменится. Или террористы так не считают? Но на что они надеются? Наконец Чернышов положил микрофон и повернулся к Анофриеву.

– У меня плохое предчувствие, – сказал он.

– Отменим вылет? – спросил Анофриев.

Он уже не спорил с Чернышовым. Командир отряда «Альфа» не раз имел возможность убедиться в аналитических способностях руководителя операции. Теперь Анофриев готов был поверить Чернышову, если бы тот в своих умозаключениях ссылался на одну интуицию, а не на аналитический расчет.

– Нет, вылет отменять не будем. Но в странностях поведения террористов надо разобраться, – ответил на вопрос Анофриева Чернышов.

– Что вас смущает, Павел Андреевич?

– Все. Меня в поведении террористов смущает все. Начнем со второго запуска. Когда Салтанов узнал, что его первая ракета не достигла цели? В двенадцать часов. А когда запустил вторую ракету? Через час и двадцать минут. Я могу допустить, если бы он запустил новую ракету сразу после нашего первого разговора. У террориста сдали нервы, и он запускает вторую ракету. Это понятно. Но через час и двадцать минут Салтанов уже овладел собой. Он ведет переговоры о своем вылете в Чечню. И неожиданно новый запуск. Я абсолютно уверен, что Салтанов действовал сознательно, запуская вторую ракету. Тогда какую он ставил перед собой цель?

Анофриев недоуменно пожал плечами. Чернышов часто использовал подобную манеру рассуждения. Он размышлял вслух, задавая своему собеседнику вопросы, над которыми они думали вместе. Часто такое совместное рассуждение приносило хорошие результаты. Обычно в качестве собеседника, которому Чернышов задавал свои вопросы, выступал Артем Ветров. Но сейчас Ветрова не было рядом. Чернышов сам отправил Артема в госпиталь. И в своих рассуждениях он обращался к Анофриеву. Но Анофриев еще не привык к подобной манере обсуждения, поэтому в основном молчал. Павел Чернышов вынужден был развивать свою мысль в одиночку.

– Следующая неясность – это странное поведение второй ракеты, – продолжал излагать свои сомнения Чернышов, – неуправляемый полет в течение нескольких секунд и падение в неизвестном горном районе. Чем это вызвано? Савельев предполагает, что в ракете полностью отказала электроника. Хотя он же утверждает, что вероятность этого ничтожно мала.