Сергей Москвин - Ядерный шантаж

– Не двигаться! – рявкнул Губанов. – Так будет с каждым, кто попробует бежать или ослушается нашего приказа. – Для убедительности он указал на бесчувственное тело. – Кто из вас начальник смены?!

Ствол автомата Губанова уперся в грудь сначала одного рабочего, затем другого. Рабочие молчали.

– Отвечайте, или мой помощник убьет вашего парня! – потребовал Губанов.

Услышав его слова, Тарас демонстративно передернул затвор и приставил ствол автомата к затылку лежащего на бетонном полу человека. Тогда тот, что стоял слева, еле слышно произнес:

– Я.

– Отлично. – Губанов усмехнулся. – Будешь нам помогать, тогда ты и твои люди останетесь живы. А сейчас ты, – Губанов ткнул ствол автомата в грудь того, что был справа, – снимай свой комбинезон. А ты, – ствол переместился на грудь начальника смены, – раздень того парня. – Губанов дернул головой в сторону их недвижного товарища. – Шевелись! – выкрикнул он, видя, что рабочие не двигаются с места.

Лишь после этого правый начал расстегивать пуговицы на комбинезоне, а другой направился к раненому товарищу. Когда он перевернул парня на спину, тот наконец очнулся и открыл глаза. Начальник смены испугался, что его рабочий вновь попытается бежать, чем спровоцирует новую вспышку гнева у террористов. Но его опасения оказались напрасны. Парень с трудом мог шевельнуться, и начальнику смены пришлось самому раздевать его.

Первый защитный комбинезон Губанов забрал себе, а тот, с контуженного парня, передал Тарасу. Рабочим, оставшимся без комбинезонов, связали за спиной руки и заклеили рты полосками липкой ленты. После этого Губанов извлек из кармана уже наполненный двадцатимиллиметровый шприц и ввел обоим связанным рабочим по смертельной дозе снотворного. Губанов получил от Берша категоричный приказ не оставлять свидетелей. Связывание рук и заклеивание ртов заранее обреченным людям не имело особого смысла. Однако для того, чтобы начальник смены вел себя паинькой и не дергался, нужно было создать впечатление, что его самого и его людей никто не собирается убивать.

Тела пока еще только одурманенных снотворным рабочих боевики запихнули в моющий отсек дождевальной установки, куда уже спрятали труп часового. После чего Артур Губанов повернулся к начальнику смены и объявил:

– Запомни – нас интересует только контейнер! Будешь выполнять наши команды, останешься в живых, – еще раз предупредил он. – А сейчас объясни, как управлять этой установкой?

Начальник смены перевел взгляд с лиц террористов на их автоматы и принялся отвечать.

5.06, вторник, 10.50

Гончарову не терпелось, чтобы все поскорее закончилось. В этот день ему, похоже, не сиделось на месте. Вот и из дверей проходной он вышел на десять минут раньше, чем пообещал накануне Чернышову. Хорошо, что я со своей группой тоже приехал заранее. Иначе бы мы вообще разминулись или, в лучшем случае, встретили бы его машину где-нибудь на шоссе. От волнения конструктор был здорово рассеян, а может, просто невнимателен от природы. Во всяком случае, выйдя из проходной, меня он не заметил. Пришлось даже окликнуть его, только тогда он посмотрел в мою сторону.

– А я уж подумал, что вы не приехали, – облегченно выдохнул Гончаров, когда я подошел к нему.

Я не стал ему напоминать, что до назначенного времени еще, по крайней мере, десять минут, а разными словами постарался хоть немного успокоить инженера. Трудно судить, насколько это мне удалось. Все-таки Гончарову впервые приходилось выступать в роли двойного агента, но, по-моему, инженер-конструктор немного воспрял духом.

– Валерий Германович, ведите себя естественно. Мы будем рядом, – предупредил я. – Заметите кого-нибудь из ваших «знакомых», сами к нему не подходите, даже если он будет звать и подавать какие-нибудь знаки. Пусть он сам подойдет. Тем более с ним не следует никуда ехать. Если будет настаивать – скажите, что вы заняты и вам нужно срочно вернуться на работу.

– Это действительно так, – ответил Гончаров. – Сегодня же поступят заряды для утилизации. Их, правда, будут разбирать не в нашем цехе, но мало ли какой вопрос может возникнуть. Вот и главный инженер к нам на площадку приехал. Так что мне никак нельзя задерживаться.

– Тем более, – остановил я словесный поток Гончарова, а про себя подумал, что, когда мы задержим связного Берша, Гончарову придется давать обстоятельные показания и до конца дня он уже вряд ли успеет вернуться на работу.