Александр Тамоников - Жестокое перемирие

– Нет, товарищ полковник. – Андрей даже пытался выдавить из себя улыбку. – Речь идет вовсе не об увольнении. Скорее напротив. Прошу отправить меня на ответственное задание.

– Здравствуйте, бабушка! – Полковник всплеснул руками. – Теперь мы будем искать героическую смерть. Послушай, капитан, не сочти меня бездушным циником. Я сочувствую твоему горю. Мой сын погиб в апреле. Но нянчиться со всеми, у кого…

– Снова мимо, товарищ полковник, – перебил его Андрей. – Повторяю, прошу отправить меня на задание. Обязуюсь вернуться невредимым и сохранить жизни своих товарищей. Я прошу позволить мне сформировать группу с целью проникновения во вражеский тыл и уничтожения артиллерийской батареи ВСУ на базе ПВО «Распадово».

– Ты не оригинален, – отмахнулся Марчук. – Сколько попыток уже было!..

– Товарищ полковник, я не камикадзе, – бесцеремонно перебил командира Андрей. – Я отлично понимаю, что хочу сделать. Все попытки проникновения на базу предпринимались в лоб. Никому не приходило в голову совершить рейд по вражеским тылам и атаковать базу с севера. Прошу предоставить мне такую возможность. Вы ничего не теряете. Не вижу иного способа справиться с этой раковой опухолью. Мы несем потери, город гибнет, разрушается инфраструктура. Будем и дальше терпеть? Скоро эти твари войдут в уничтоженный город, где им никто не окажет сопротивления.

Полковник набычился и разглядывал человека, стоявшего перед ним. На камикадзе в данную минуту капитан Окуленко не походил. Терять полковнику Марчуку действительно было нечего. Каждый день под обстрелами гибли десятки людей, разрушения принимали катастрофический характер.

Он помялся, развернул оперативную карту, утыканную пометками, и заявил:

– Слушаю тебя, капитан. Надеюсь, ты не с пустой головой сюда явился.

– Конечно, – подтвердил Андрей. – Первый этап мы пройдем самостоятельно. На втором и последующих, особенно при отходе, нам потребуется взаимодействие с подразделениями капитана Тарана, командира танкового взвода Салина и начальника разведки Палича. В случае штурма нам понадобится поддержка резервной группы, которая прибудет в квадрат по дорожке, проторенной нами. Операция должна держаться в секрете. Не исключаю, что в штабе есть «крот», сливающий информацию. Смотрите. – Он подошел к развернутой карте. – Мы выходим из города в южном направлении. Форма одежды – произвольная, оружие можно и не светить. Просьба позаботиться, чтобы нас выпустили беспрепятственно. Растворяемся в лесах, обходим стороной населенные пункты. Осень только началась, в зеленке пока еще можно укрыться. Далее мы движемся в западном направлении, мимо хутора Лесок и села Ногинцево, в которых нет ни наших, ни силовиков, обходим Ломов с запада и пересекаем трассу Ломов – Картавино. Практически весь путь проходит по лесам. Мы шагаем два десятка верст и оказываемся в глубоком тылу у карателей. Далее движемся вдоль дороги Павино – Лозырь. Через одиннадцать-двенадцать верст мы форсируем речушку Ванарву и начинаем решать наболевшую проблему. Все наши перемещения будут отражены навигатором и зафиксированы для резервной группы, которая может понадобиться в качестве усиления штурмового отряда. Связь с базой поддерживается постоянно. Вооружение моей группы – «АКС‑74», пистолеты, глушители, по комплекту наступательных и оборонительных гранат, ножи. Ни пулеметов, ни гранатометов, ни, тем более, взрывчатки. План ликвидации батареи раскрывать не буду, поскольку все решится, исходя из обстановки. Мне нужна прямая связь с капитаном Тараном, чтобы он по моему первому требованию мог накрыть любой квадрат, находящийся в зоне досягаемости его самоходных орудий.

– Ну, ты и нагородил, капитан. – Марчук скептически поцокал языком. – Хотя кто тебя знает, говоришь ты вроде складно. Сколько человек хочешь взять с собой?

– В моей группе пятеро, товарищ полковник. Для начала хватит. Все проверенные. Усиленная группа выдаст себя, привлечет внимание. Я так понимаю, вы согласны? Что мы теряем? Попытка не пытка.

– Ну, конечно, – проворчал начальник гарнизона. – У меня ведь так много толковых бойцов, что я могу ими смело разбрасываться. Хорошо, капитан. Готовь своих бойцов. Надеюсь, ты понимаешь, что с тобой должны идти только добровольцы?

Пашка Дорофеев мрачно напевал:

– Комсомольцы-добровольцы, сквозь огонь мы пройдем, если нужно.

Костюк вторил ему, не попадая ни в одну ноту, хотя давно уже вышел из комсомольского возраста. Остальные молчали.