Олег Приходько: Один в чужом пространстве

— Мишке привет, — сказала Валерия грустно.

— Ты говоришь таким тоном, будто мы уже никогда не увидимся, — повторил я однажды произнесенную ею фразу.

Она вспомнила, улыбнулась.

— Мир тесен, — пожала плечами, — может, и увидимся.

— Обещай…

— А ты всегда выполняешь свои обещания? — в ее прищуренных глазах мелькнула хитринка. — Вспомни, что ты обещал племяннику?

— Кажется, сводить его в планетарий..

— И все? — не дождавшись ответа, Валерия скосила глаза куда-то в сторону.

Я оглянулся. За моим плечом стоял улыбающийся импресарио в знакомых плаще и шляпе и держал на поводке Шерифа. Пес глядел на меня, словно хотел сказать: «Ну, вот, Стольник, я осиротел, теперь моя судьба в твоих руках. Решай…» Милый Шериф! Я наклонился и обнял его — совсем как Хобот в последний день своей жизни, а почувствовав прикосновение собачьего носа к щеке, подумал вдруг, что теперь для меня это — самое дорогое существо на свете: мы будем неразлучны с ним, а значит — с Валерией, с Мишкой, с добродушным простоватым Толиком, и благодарная память о Хоботе будет объединять нас всегда.

— Береги его, ладно? — попросила Валерия, вручая проводнице билеты на меня и на Шерифа.

Я обнял ее и Толика, крепко прижал их к себе, а Шериф встал на задние лапы и положил передние мне на плечи.

— Спасибо за все, мужики… — я хотел добавить что-нибудь еще, но почувствовал, что голос дрожит, и замолчал,

Да и не знал, что сказать на прощание почти незнакомым людям, которые всего-то и сделали для меня, что спасли жизнь…

Москва без меня вконец испаскудилась. Грязная жижа под ногами, бесконечная толчея, забитый до отказа транспорт, злые лица, вонь столовых… Попробуйте добраться от Киевского до Медведкова наземным транспортом, если у вас на поводке волкодав, а в кармане ни копейки денег!.. Злой, как высоковольтный столб, я открыл своим ключом дверь Танькиной квартиры. Сбросив с себя промокшие шмотки, принялся скрести по сусекам — собирать съестное на завтрак Шерифу. Он разлегся в прихожей и наблюдал за тем, как я открываю тушенку из заначки, высыпаю в кастрюлю с кипятком макароны, дроблю рукояткой ножа сухари. Сварганив наконец, вполне приемлемую «биомассу», я вывалил ее в миску и, оставив на окне остывать, заперся в ванной.

Какое блаженство — плескаться в горячей воде, ароматизированной хвоей, бриться «шиком», мылить башку «Зеленым яблоком», а потом растереться махровой простыней и освежиться всевозможными дезодорантами и одеколонами, до собирания которых моя сестренка большая охотница!.. Они с Мишкой должны были вернуться через три дня, и эти три дня давали мне возможность отвести душу: я собирался содрать с Квадрата то самое «остальное», которое он обещал вечность тому назад. Костюм, впопыхах (или принципиально) оставленный Серегой после развода, пришелся впору; его же старенькие ботинки, надраенные до блеска, были хоть и великоватыми, зато сухими. Настроение и вовсе улучшилось, когда удалось натрясти из Мишкиной копилки пару рублей на дорогу. Накормив Шерифа, я приказал ему стеречь квартиру и отправился в агентство.

Всю дорогу я фантазировал, что куплю на обратном пути, а купить предстояло столько, чтобы не выходить на эту слякоть все три дня, лежать, задрав ноги, и глядеть в телевизор, Да еще чтобы к приезду родственников осталось. Интересно, насколько подскочили цены за это время: стоило учесть инфляцию при расчете. И узнать о страховке, кстати: пневмонию-то я схватил как-никак при исполнении — справка в кармане. Словом, выкачать из Квадрата все, что было можно, и немного того, чего нельзя, было моей задачей. В конце концов, я рисковал, а значит, имел право на шампанское!

Агентство стояло на прежнем месте. «Это уже хорошо!» — подумал я, предвкушая встречу с сослуживцами и бурный обмен впечатлениями о прошедших за это время событиях…

— Приветик!

Анджела подняла на меня глаза, увеличивающиеся в размерах с неестественной скоростью, и привстала.

— Здравствуйте… Ой!..

Я чмокнул ее в щечку, как раньше, и кивнул на дверь Квадрата:

— У себя?

Лицо секретарши превратилось в маску, будто она была здорово чем-то напугана.

— Ты чего?

— Ой!.. — всплеснула она руками и перешла на шепот: — Где ты был, Женя?

Зная о полном отсутствии у этой девушки чувства юмора, я выглянул в коридор, запер дверь на ключ и тоже шепотом сообщил: