Олег Приходько - Горсть патронов и немного везения

— Я не подбрасывал никаких трупов!

— Ну конечно! Майвин ведь тоже не убивал. У него была своя бригада, у вас — своя. Только у него на востоке, а у вас на западе, да? Говорите, Матюшин! Какую роль во всем этом играл Ямковецкий?

Он снял очки и устало закрыл глаза. Я заметил, что у него дрожат руки, как у эпилептика перед очередным приступом. Пришлось дать ему сигарету.

— Ямковецкий сидел в тюрьме, когда в поле зрения Майвина попала квартира в Марьиной Роще. Там проживали мать Ямковецкого — семидесятипятилетняя старуха, его жена Людмила и дочь.

— И что?

Он несколько раз нервно затянулся, мотнул головой, точно отгоняя наваждение.

— Начались наезды. Требовали продать квартиру. Выстрелили в окно. Потом избили Людмилу и, похоже, изнасиловали… Ямковецкий не говорил об этом, но… намекнул как-то по пьяной лавочке. Еще были звонки с угрозами похитить дочь, ей тогда не исполнилось шестнадцати. Адрес помещали в газетах, им отовсюду звонили с предложениями об обмене. Словом, выжили из квартиры, заставили оформить куплю-продажу за пять тысяч долларов, кажется.

— Дальше?

— Они уехали к матери Панафидиной, теще Ямковецкого, в Кимры. Мать Ямковецкого, на которую была оформлена квартира, оставила тысячу Илоне, пятьсот — на свои похороны, на остальные наняла адвоката.

— Мезина?

— Да. Он добился условно-досрочного освобождения Ямковецкого, но мать не дождалась, умерла.

Блеклые глаза Матюшина суетливо бегали по приборному щитку, зеркальцу, пейзажу за ветровым стеклом, очки лихорадочно прыгали в руках, щелкали дужками.

— Что вы так нервничаете, Матюшин?

— Как это — что?! — выкрикнул он. — Убили мою тетку, только что убили человека на моих глазах… Я что, должен быть спокоен, по-вашему?

— По-моему, вы собирались убить меня. И были очень хладнокровны все время, пока я копал себе могилу. Не того убили, да?

Я приблизительно прослеживал ход его мыслей. О том, что здесь произошло и куда девался Давыдов, с него спросит Ямковецкий, так что он оказался в непростой ситуации: с одной стороны нужно было вырваться от меня, с другой — не наговорить лишнего. К тому же я запугал его следователем, якобы поджидающим на Серебряноборской, и он окончательно растерялся.

— Что было потом?

— Ямковецкий стал отвоевывать Москву. С помощью приятелей вышел на фирму Майвина…

— С помощью останкинской преступной группировки Тадеуша Нилова, известного по кличке Бурый! Правда, Нилов к тому времени уже сидел, а банду возглавлял ваш покойный приятель Давыдов, которого вы собственноручно закопали. Так?

Он потупился и замолчал. Легкие его играли блатную музыку с присвистом — сказался северный климат; лицо, шея и кисти рук пошли пятнами, я всерьез опасался, что его хватит апоплексический удар.

— «Шестисотый» «Мерседес» вам был положен по чину зампреда жилкоммунхоза?

— Какой «Мерседес»?

— А что, у вас их было несколько?.. Тот, который вы подставили владельцу трехкомнатной квартиры на Второй Прядильной Квинту! А когда фокус не удался, подбросили в его гараж труп. Кстати, кого ваши подельники укокали ради такого случая?

— Это ложь! — Матюшин побагровел еще больше, словно он был кристально честным человеком и всякая неправда вызывала в нем активное неприятие. — Ложь! Труп подбросили сибиряки после очередной разборки с останкинскими! Это была работа Майвина, специально, чтобы посадить меня за решетку. К тому времени в его финансовой «пирамиде» уже были ответственные лица из МВД и Службы безопасности президента…

— Меня интересует Ямковецкий, — решил я не связывать себя опасными знаниями о столь высокой инстанции, — «Мерседес» подарил вам он?

— Что значит «подарил», — сдался Матюшин. — Устроил, так сказать, по приемлемой цене.

— За какие услуги?

— За… за некоторые данные… факты…

— Вы мне надоели, Алексей Петрович, — улыбнулся я зловеще. — Не заставляйте прибегать к методам сибирской ОПГ, ладно?

— Да убейте! Убейте! — закричал вдруг он и попытался выскочить из машины.

Я бы не стал его останавливать, если бы мы мчались над пропастью со скоростью двести миль в час. Но мы стояли, и маневры Матюшина только отнимали время, с каждой минутой повышавшееся в цене.

— Сидеть! — рванув замшевую полу, вернул я его на место. — Вы еще не все сказали!

— Да не знаю!..

— Знаете! Чем занимался Ямковецкий после возвращения из колонии?

Он отдышался, похлопал себя по карманам. Валидола у меня не было, а сигарета не пошла бы ему на пользу.