Олег Приходько - Горсть патронов и немного везения

Утром в голове у Старого Опера прояснилось, он принял душ, тщательно выбрился и, ополоснув лицо лосьоном, отправился на Петровку. По пути ему вспомнились все вехи вчерашнего суматошного дня, и он удивился обилию фактов, нуждавшихся в проверке, количеству действующих лиц и исполнителей в пьесе, обещавшей обернуться трагедией в пяти актах.

Вкратце обрисовав следователю положение на фронте предстоящих работ и получив «добро» на самостоятельные действия по определению первостепенности задач, он пригласил, несмотря на выходной, всех, кто так или иначе мог оказаться ему полезным, и никто ему не отказал, потому что со Старым Опером любили работать все — он нес в себе положительный заряд удивительной силы и щедро одаривал им коллег, обрекая дела на успех.

Пока люди собирались на оперативное совещание, а следователи Стучков и Шапошников с санкции дежурного прокурора объединялись и делили полномочия, Каменев наскоро набросал в деловом блокноте план мероприятий, который можно было озаглавить: «По следам Француза», будь это какая-нибудь беллетристика, а не сухой и выверенный в соответствии с имевшимися данными перечень:

1. Вадим Нежин. «Альтернатива». Новожилов.

2. Матюшин. Рыжий. Давыдова.

3. Ямковецкий, нотариус Александров…

…и так далее. Писал все это Каменев, ломая карандаш за карандашом от негодования, потому что хренов сыщик, юрист заочно необразованный, на альянс не шел ни в какую. Мелкие дела его не интересовали, а уж если таковые попадались, то обязательно оборачивались вселенскими скандалами — нюх у него был на перспективу превращения мелких дел в крупные. Взялся, например, охранять какую-то бабу с толстым кошельком — нашел чемодан с «красной ртутью» (после полтора года спецслужбы и МИДы Украины и России улаживали дела, столько голов полетело — не сосчитать!); взялся следить за неверной любовницей зарайского воротилы — отыскал канал поставок бриллиантов за бугор и остатки партийного золота; поехал в Приморск проведать могилку случайного попутчика, с которым только что познакомился в поезде Париж — Москва, там такого натворил, что поменяли мэра, губернатора, прокурора, начальника милиции, половину пересажали — до сих пор Генпрокуратура и Совет Федерации разбираются!..

Теперь и вовсе бюро основал. Еще обои не поклеил, как уже запросил досье на какого-то зека, а куда его понесло — одному Господу известно. По телефону все отшучивается, а то и на звонки не отвечает. Убили старуху на Савеловской — совсем, казалось бы, обычное дело, — он тут как тут, причиной смерти заинтересовался прежде, чем был установлен факт убийства. А потом оказалось, что дело Балашовой имеет продолжение — с трупами в Серебряном Бору. Тридцать человек из МУРа, горпрокуратуры, районных подразделений вторые сутки на ногах, а он опять завлекает в чащобу, заставляет зарываться все глубже, по невидимому следу ведет. Сусанин!..

— Я тебя в последний раз предупреждаю, Вадим: не давай ему никаких данных! И сам зарекаюсь давать. Провокатор!.. Гавкнулись сегодня пельмени у Кати, как бы еще самого Алексея Иваныча не пришлось подключать, — сокрушался Каменев в «Волге», подобрав Нежина в условленном месте и направляясь в «Альтернативу».

— Ну дай ему раскрутиться, Саныч! Соберет свою базу данных, тогда и отказать не грех. А может, мы к нему перебежим, а? — улыбался спокойный и рассудительный Нежин.

— Раскатал губу! Возьмет он нас, как же! Держи карман… Мы для него все равно что алмазный штырь в груди Прометея — ни вздохнуть, ни…

Уже у самой «Альтернативы» Каменев дозвонился-таки до Француза, но тот коротко и ясно ответил, что сегодня — конституционный выходной и никто не вправе вмешиваться в его личную жизнь и что сейчас он находится на загородной прогулке с дорогой для него женщиной; просил извиниться перед Илларионовыми и пожелал всем приятно провести время за несомненно вкусными пельменями и не менее вкусной водкой…

— Блядун несчастный! — бросил трубку Каменев, понимая, что разговаривать с ним о деле бесполезно, так как официально он ни в чем не уличен и потому свободен, насколько может быть свободен человек, живя в обществе себе подобных. — У него жена в Париже, а он с какой-то «дорогой» женщиной… С валютчицей, что ли?.. Так пусть тогда сначала пятьдесят тысяч вернет, которые у меня брал на обои.

Нежин посмеивался в кулак, стараясь не усугублять и без того плохого настроения друга, вознамерившегося попить водочки под сибирские пельмени дочери следователя из Генпрокуратуры.