Сергей Зверев - Перо и волына

– От этого говна только ссать хочется.

– Не хочешь пить – оставь мне.

– На. – Он протянул ей шампанское.

Катька нашла среди грязной посуды более-менее чистый бокал и вылила туда остатки жидкости желтого цвета. Саша с отвращением смотрел, как она медленно пьет из бокала.

– Катька, сгоняй в лабаз. Купи там пива, водяры, пожрать чего-нибудь.

– Саша, о чем ты? – укоризненно сказала она. – Смотри, в каком я виде. Мне нужно приводить себя в порядок, принять ванну, накраситься. У тебя же для этого есть люди, позвони им.

– Какие люди? – выудив из переполненной пепельницы бычок покрупнее, спросил Саша.

– Твой охранник, – объяснила она, – и этот, второй, не помню, как его зовут.

– Зюзя, что ли?

– Вот именно. Позвони им. Они же на машине, им ничего не стоит заскочить в магазин.

Она пошла в ванную. Побродив по квартире с видом сомнамбулы, Порожняк наконец обнаружил мобильный телефон, лежавший на полу в спальне, под кроватью.

Плюхнувшись на подушку, он стал тупо смотреть на кнопки мобильника и бормотать:

– Какой же там, бля, номер? Вот, сучья мать, ни хрена не помню.

Наконец что-то прояснилось в его голове, и он стал тыкать в кнопки с изображением цифр. После нескольких длинных гудков женский голос в трубке произнес:

– Извините, абонент в данное время отсутствует, перезвоните позже.

– Ну и куда этот мудак делся? – выругался Саша. – Тоже мне, отбойщик. Должен, как собака дрессированная, под дверью сидеть, а он, видите ли, отсутствует. Как там Зюзе звонить?

После некоторых раздумий он вспомнил номер телефона своего водителя и снова принялся тыкать в кнопки. На сей раз Порожняку повезло больше – после нескольких гудков из трубки донесся заспанный голос Зюзи:

– Але.

– Это я. Бери точило и дуй ко мне. По дороге заедь к Долбану и возьми его с собой, а то я ему че-то не могу дозвониться. Купите пива и чего-нибудь похавать. У меня уже ни хрена не осталось.

– Понял, шеф, скоро будем.

Зюзя появился через полчаса. Он притащил с собой в двух полиэтиленовых пакетах бутылку водки, шесть пива и здоровенный кусок ветчины.

Порожняк тут же, в прихожей, сбил пробку с горлышка пивной бутылки и стал жадно отхлебывать пенящуюся жидкость. Опустошив бутылку, он громко рыгнул и потер себя по животу с блаженным видом.

– Во ништяк.

– Шеф, я че-то Долбана не нашел.

– Как это не нашел? На хате у него был?

– Был, никто не открывает. И по мобиле тоже звонил. Там все какая-то баба княвает, типа нету его, мол, звоните позже.

– Может, он к шмаре какой свалил?

– А че тогда телефон не работает?

– Хрен его знает, может, выключил.

– Какого хрена?

Порожняк снова потянулся на кухню. Зюзя, звеня бутылками, за ним. Услышав доносящийся из ванной плеск воды, он спросил:

– Катька здесь?

– А где ей еще быть?

Выставляя бутылки на стол, Зюзя как бы между прочим поинтересовался:

– Шеф, а ты знаешь, что вчера было?

– Че?

– Долбан кому-то морду начистил.

– В первый раз, что ли?

Порожняк откупорил бутылку водки, налил себе в первый попавшийся стакан. Зюзя отрезал ему кусок ветчины, но Порожняк, выпив, не стал закусывать.

– Это ж еще не все, – продолжил водитель. – Долбан Катьке фару засветил. Ты ему, наверное, за это ввалил? Может, он в амбицию ударился?

– Ну, бля, только мне обиженных тут не хватает, – хмыкнул Порожняк.

После выпитого он почувствовал значительное облегчение и прилив жизненных сил.

– Курево есть? Дай сигарету.

Зюзя с готовностью протянул шефу пачку «Мальборо». Тот закурил, выпустил облако дыма, прошелся по кухне.

– Если этот, бля, козлопас через час не объявится, я его, в натуре, обиженным сделаю.

Но Порожняк ждал напрасно. Долбан не объявился ни через час, ни через два…

Большой торговый день на запрудненском городском рынке подходил к концу. Покупателей становилось все меньше.

Торговцы стали потихоньку сворачиваться, собирая в полосатые клеенчатые сумки турецкий и китайский ширпотреб.

Двое постовых милиционеров – старший наряда сержант Минин и рядовой Варламов – в предвкушении скорого окончания смены неспешно прохаживались по рядам.

Настроение у обоих было хорошее – за день удалось состричь со зверей пятьдесят баксов и триста тысяч рублями. Зверями они называли кавказцев, которых здесь, на рынке, было хоть пруд пруди.

Стричь с них «капусту» было одним удовольствием. Разговор всегда получался коротким: