Иван Сербин - Передряга

«Иногда чувствуешь, что судьба к тебе благоволит. Бывает и наоборот. Что бы ты ни делал — становится лишь хуже и хуже. В нашем случае фортуна скроила безразличную мину и уселась читать газету.

Мы благополучно добрались до „берлоги“, поставили машину в соседнем дворе и поднялись в квартиру. Слежки вроде бы не было.

„Берлога“ — большая двухкомнатная квартира — выходила окнами на аэровокзал, что на Ленинградском проспекте, между метро „Динамо“ и „Аэропорт“. Место достаточно людное и до центра недалеко. Снимали мы ее без заключения договоров, внося деньги за полгода вперед. Это было удобно, поскольку наши фамилии не фигурировали ни в каких документах.

Оказавшись в безопасности, я первым делом позвонил Ирине. Сказать, что она была взволнована, значит не сказать ничего.

— Что случилось? — спросила Ирина, словно и не было вчерашнего разговора, закончившегося нелепой обидой. — Я звонила тебе домой, ответил незнакомый голос.

— Это, наверное, милиция, — ответил я. — Не бери в голову. Лучше скажи, у тебя все в порядке?

— У меня-то в порядке, а как насчет тебя? Ты где?

— Да мы тут… на одной квартире.

— В „берлоге“?

— Откуда ты знаешь?

— Пётр её так называл. Мы с ним приезжали туда один раз. Он объяснил предназначение этой квартиры.

Некоторые женщины любят вспоминать о своих похождениях в разговорах с очередным мужчиной, однако Ирина к их числу не относилась. Но о посещении „берлоги“ она рассказала без тени смущения. Даже не замешкалась.

— Как ты догадалась, что мы именно здесь?

— Очень просто. Вам некуда больше пойти. Понятно, что сотрудников фирмы милиция станет проверять в первую очередь. Значит, и к твоему приятелю вы пойти не могли.

— Мы тоже так подумали.

— Я ждала твоего звонка целый день. Где ты пропадал?

Можно было бы соврать. Сказать, что пил пиво с приятелем в ларьке или еще что-нибудь, но… во-первых, мне не хотелось начинать наши отношения с вранья, а во-вторых, будучи психологом, Ирина скорее всего поймала бы меня на какой-нибудь мелочи. Не люблю, когда ловят на слове. Ощущение при этом такое, словно ударили тебя физиономией о стену. Да и сил на то, чтобы изворачиваться, у меня уже не было. Пришлось рассказывать правду. Об ограблении, о взрывах, о парне в мусорной машине.

— Я же говорила, — как-то странно сказала она, выслушав мой рассказ. — Этим должна заниматься милиция. Хорошо, если тебя не заметили наблюдатели вашего мафиозо. А если заметили? Или Олега твоего эти „взломщики“ увидели бы? Вам мало неприятностей?

По нервной дрожи в голосе я понял, что она готова заплакать. В ней что-то надломилось. Мне стало стыдно. Черт меня побери! За нашими „мужскими играми“ я совершенно забыл о том, что где-то обо мне помнят и волнуются. Мог бы выбрать время и позвонить в течение дня. Телефон-то все время в кармане.

— Ир, да ла-адно тебе. — Не умею утешать. Особенно когда самому стыдно. — Ничего же не произошло. Всё нормально.

— Нормально? Милицейский пост у тебя дома — нормально? Бандиты какие-то прибить хотят… И это ты называешь „нормально“?

У меня даже возникло такое чувство, будто я уже женат. Хотя и был бы не против.

Олег, послушав начало нашего разговора, покачал головой и деликатно удалился. Я слышал, как он проверял, надежно ли заперты двери, входная и черного хода, плотнее задергивал тяжелые шторы на окнах, ставил чайник. Заворковал в соседней комнате телевизор, загремел, открываясь, шкаф. В нем мы хранили два помповых „ремингтона“. Разумеется, зарегистрированных. Оружие на короткой дистанции едва ли не более опасное, чем автомат. Это уж на самый крайний случай, когда реально встанет вопрос: или — или.

Олег появился в дверях с двумя помповиками в руках, грохнул один на стол, — очевидно, для меня, — сообщил деловито:

— В холодильнике колбаса есть. Докторская. Бутерброд будешь?

Я махнул рукой: „Отстань“. Он пожал плечами и вновь канул в коридорную темноту.

— Ты просто не понимаешь, чем вам это грозит, — продолжала Ирина.

— Ирк, я все отлично понимаю, — соврал я, не моргнув глазом. Легкая ложь и далась мне легко. — Мы в полной безопасности.

— В таком случае, — вдруг решительно заявила она, — я сейчас приеду.

— Куда приедешь?

Сказать по правде, я несколько оторопел. Ничего подобного мне и в голову не приходило. Обычный разговор принял опасное направление.

— К вам. В „берлогу“. Ты ведь сказал, что там вы в полной безопасности? Значит, и мне ничто не угрожает.