Валерий Барбашов - Крестная мать - 2

А Марина Студеникина кричала на всю улицу, на всю Степянку, на весь мир:

— Иго-о-о-орь!.. Родно-о-о-ой ты мо-о-ой!.. Как же мы без тебя будем жи-и-и-ить?! Игоре-е-ша-а-а…

Крик вдовы хлестнул всех по нервам. Многие женщины заголосили, завыли. Почти у каждой сейчас нашелся повод поплакать и погоревать: остались теперь без мужей уже три жены летчиков; у одной женщины разбился на мотоцикле сын; у другой похитили и, изнасиловав, убили дочь; у третьей не стало матери; четвертая не дождалась в далекие сороковые мужа с войны; пятая рыдала от неустроенности в жизни, от тоски, одиночества и нищеты, оттого, что только слезы и могли на какое-то время облегчить ее душу; шестая и сама не знала, отчего плакала, сердцем понимая, что пришла на их землю Большая Беда, что трудно, очень трудно сопротивляться ей… и у остальных нервы не выдерживали траурной музыки Горя и Беды, только она и была сейчас с ними: ведь никто не видел, что осталось от летчика, не видел его лежащим в гробу, окошко в железной крышке закрыто марлей. Страшно было бы увидеть то, что осталось от еще совсем недавно живого и жизнерадостного Игоря Студеникина…

Но слезы и плач тех, кто шел сейчас за гробом летчика, были едины: они протестовали против насилия и войн, против горя и несчастий, бед и самой смерти. Что еще оставалось делать этим беззащитным сейчас матерям и вдовам, женам и сестрам, тещам и чьим-то крестным, бабушкам и молоденьким девушкам, если сила на стороне мужчин, если в их руках власть и оружие, если они никак не могут и не хотят научиться жить в мире и согласии — все чего-то делят, спорят, ссорятся, потом пускают в ход пулеметы и автоматы, бомбы и ракеты и делают несчастными женщин, своих детей…

Конечно, в похоронной процессии были и мужчины; мелькали в опущенных руках голубые околыши фуражек, и чья-то седая, трясущаяся голова, и наполненные застывшим навек горем глаза, постукивала по твердому горячему асфальту палочка… слышались растерянные тихие слова, вздохи, сморкание — мужчинам, даже военным, тоже очень трудно сдержать слезы и отчаяние…

Процессия вышла на окраину городка; пыля, пошла теперь по накатанной полевой дороге к видному уже кладбищу. Осталось для военного летчика Игоря Студеникина каких-то полкилометра земного пути. И эти медленные и горестные пятьсот метров, которые он пролетал на своем быстром самолете за какие-то секунды, прошли в горьком молчании людей, провожавших его к месту вечного успокоения. Лишь вдова, Марина, всхлипывала, заламывала в неутешном своем горе руки да маленькая дочка Студеникиных все теребила свою старшую сестренку, спрашивала поминутно: «А папа навсегда умер, да? Он не пойдет с нами домой?»

У свежеразрытой песчаной могилы процессия остановилась. Гроб сняли с грузовика, поставили у широкой ямы для последнего прощания. Говорил хорошие слова о летчике Студеникине подполковник, заместитель командира полка, потом его боевые друзья — трое из них и привезли останки Игоря в Степянку…

Ахнули залпы траурного салюта, сорвались с кладбищенских берез испуганные сороки, упала без чувств черная от горя вдова…

Ах, Чечня-Чечня! Что же ты натворила? Зачем затопила горем и слезами и этот небольшой городок в степном российском безбрежии, как и миллионный Придонск, куда уже привезли из Чечни девятнадцать трупов солдат и офицеров; и город невест и новых вдов Иваново; и утонувший в слезах жен погибших Майкоп… А Волгоград? А Псков?.. Рязань… всю Россию! Зачем?! Что же ты, Господь наш Всевышний, и ты, Всемогущий Аллах, что же вы спокойно взираете с небес на то, что происходит на Земле? Разве не можете образумить правителей? Почему не спешите напомнить им о том, что все люди на Земле — и православной, и мусульманской веры, да и других тоже — братья, что убивать друг друга — величайшее преступление и тех, кто стравливает, вооружает народы, и тех, кто берет в руки оружие!..

Услышь стоны и мольбы несчастных женщин, Господь Бог!

Посмотри на слезы сирот и калек войны, оставшихся без крова и надежд, о, Всемогущий Аллах!

Помиритесь, народы! Бросьте воевать! Не стреляйте друг в друга! Ведь Жизнь — это величайшее благо!..

Под Обращением к президенту России Ельцину подписались двадцать семь женщин — практически все жены тех летчиков полка, кто был в Чечне. Оказалось, что несколько пилотов не успели еще обзавестись семьей, другие были в отъезде — нашлись в областном центре неотложные дела. Но двадцать семь поставили на листках, с которыми Вобликова и Тамара Витальевна ходили по домам, свои подписи и адреса. И конечно, все подписавшиеся «лейтенантши» и «капитанши» были за то, чтобы война в Чечне прекратилась и чтобы их мужья прилетели домой живыми и здоровыми.