Александр Граков - Дикие гуси

Очнулся Айс на голом бетонном полу, упакованный в веревки. Открыл глаза — та же обстановка, что и несколько дней назад: помещение котельной, «шведская стенка», дерматиновый гимнастический конь в дальнем углу, занавешенные сейчас почему-то байковым казенным одеялом, и грубый стол, за которым сейчас звенели посудой его недавние «крестники» — Хомяк, Сука и… майор Казарян собственной персоной. К ножке стола был прислонен огромный окровавленный топор для разделки свиных и говяжьих туш. Недалеко стоял топор — почти под самым носом…

— Очухался! — радостно заорал Казарян, заметив открытые глаза Айса. — Я же говорил! С вас литра спиртяги! — рявкнул он затем Хомяку и Суке и пояснил Айсу: — Это я с ними поспорил, что ты очнешься меньше чем через пять минут! Ну так что, продолжим беседу? У нас ведь остался невыясненным главный вопрос, не так ли?

— Пошел ты с этим вопросом кобыле в одно место! — посоветовал ему Айс.

— Ах ты сволочь! — посинел майор. — Я-то, может быть, и пойду, и дойду, и даже пощупаю это место, а вот твой драгоценный приятель уже не сделает ни того, ни другого, ни третьего… Потому как нечем! — пьяно хихикнул он и заорал Суке: — А ну, раздвинь занавес, начнем спектакль!

Тот с готовностью подскочил к байковому одеялу и рванул его в сторону.

…Вазген Анастасович висел, привязанный к «шведской стенке». Вернее, висело то, что от него осталось: ни рук, ни ног на обрубленном туловище не было. Конечно, он уже давно истек кровью, которая была повсюду: на «стенке», деревянном «коне», бетонном полу… Айс почувствовал, как волосы начинают шевелиться на его голове, а к горлу подступает тугой вязкий комок тошноты.

— Это не все! — продолжал юродствовать Казарян. — Мы ему и язычок на всякий случай укоротили, чтоб не болтал лишнего. Правда, после того, как он нам адрес выложил, где ты сейчас обретаешься!

— Брешешь, паскуда, ничего он вам не выложил, иначе вы бы мучили его до моего прихода!

— А может, и не выложил! — неожиданно легко согласился с Айсом майор. — Да оно и без надобности! Главное — сработала наша приманка, оставленная здесь, на столе, — остатки еще теплого чифира. На которую ты отлично клюнул и прилетел сюда, как мотылек. А уж встретить тебя большого труда не составляло!

— Не пойму никак, чему ты радуешься, упырь? — с ненавистью процедил, словно плюнул, Айс.

— Ну ты даешь! Во-первых, я избавился от этого безногого козла, который мне перегадил столько планов в отношении тебя! Во-вторых, одним махом избавляюсь и от тебя, хочешь ты этого или нет. А после избавления от чего-то гнетущего, висящего постоянно над головой, знаешь, как приятно и вольно дышится? Ну, и в-третьих, я рад, что вновь отнял у тебя свой пистолет и твои часы! — захохотал Казарян. — Как тебе это?

— Ух тварь! — задергался Айс, пытаясь освободиться. — Знаешь, о чем я сейчас больше всего жалею? Что сэкономил тогда пару зарядов из твоего же оружия — для проверки подлинности твоей кончины! Ничего, впредь умнее буду!

— Уже не будешь! — подошедший Хомяк со злостью всадил носок своего ботинка в ребра Айса. — Не будет у тебя этого «впредь»! Кстати, можешь зря не расходовать силы: я в рыбфлоте на выселении отмантулил пятнадцать лет, и мои узелки так просто не развязываются. Да и развяжешься — не велика беда — на улице с автоматами дежурят два сотрудника контрразведки. Так что теперь тебе, цыпленочек, прямая дорога — на разделку! И не спасет тебя сейчас ни ваш Бог, ни даже наш Аллах!

Он взял со стола тряпку, отер ею окровавленную ручку огромной секиры и двинулся с ней по направлению к Айсу.

— А ты, ишак, разве не слышал русскую поговорку: «На Бога надейся, а сам не плошай»? — вдруг донеслось от окна котельной.

«Мать моя, Сонька! Как же она ухитрилась проскочить мимо тех двоих во дворе? Не иначе — обошла с тыла и — в окно!»

Боковым зрением Айс увидел разворачивающегося с топором, по направлению к двери Хомяка и руку майора, проворно нырнувшую в карман…

— Беги, Соня, слышишь, беги!

Та, как видно, и не пыталась услышать.

— Жрите, сволочи!

Она вынула что-то из-под рубашки и катнула вглубь комнаты. Это «что-то», мягко постукивая, прокатилось мимо Айса, и он, разглядев черно-белую оболочку пластикового кругляша, резко катнулся в сторону от стола и уткнулся лицом в бетон, широко разинув рот и крепко зажмурившись.

Ахнуло так, будто котельная превратилась в хвост космической ракеты на старте. Сразу же после взрыва Айс почувствовал, как расползлись опутывающие его веревки. Открыл глаза — над ним стояла Сонька с выбросным ножом в руке.