Говард Хайнс - Последний бойскаут

Сенатор в глубине души побаивался и телохранителей: уж больно каменные были у них физиономии и ничего не выражающие глаза; и бультерьеров с их злобными крошечными глазками, казавшимися подслеповатыми. Он предпочел бы хорошенького пуделя или спаниеля — но эти собаки умеют только ласкаться да преданно заглядывать в глаза, а в момент опасности от них толку мало. И от веселых друзей, с удовольствием поглощающих твое вино, тоже толку мало. Эти железные мрачные ребята надежнее.

Им сегодня не придется долго изнывать от тоски — часть поедет с ним на стадион «Колизей»: «Жеребцы» играют, да и Сэм Марком просил заехать, а часть отправится в Пьяный лес — забавное названьице для зеленых насаждений. В Пьяном лесу им передадут чемоданчик с изрядной суммой. Впрочем, шесть миллионов долларов — не такая уж большая сумма, могли бы и больше заплатить.

Целый месяц Беннарда донимали телефонными звонками и письмами. Говорили с ним все время разные люди: не «шестерки», как он понял, однако и не самые главные, самый главный не проявлял себя никак. Но ему была нужна легализация спортивных тотализаторов. И за это он предлагал два миллиона! Беннард отказался, потом пожалел об этом, а потом понял, что никуда они от него не денутся: его голос в сенатской комиссии достаточно серьезно учитывался. Келвин Беннард оказался прав: они снова позвонили и предложили шесть вместо двух. Он согласился. Во-первых, он был последней твердыней на их пути, а поэтому получил больше, чем все остальные; а во-вторых, было бы глупо сопротивляться дальше: такие люди ни перед чем не остановятся и не испугаются ничего.

Келвину Беннарду не хотелось умирать. Ему было только сорок, он получил известность и богатство и собирался продвигаться дальше по ступеням жизненной лестницы. Семьи у него не было — родители умерли, а жениться он никогда не собирался — женщины отнимают много денег, а если живут с тобой да еще рожают детей, это очень мешает делам. Все его приятели переженились рано и потом жаловались ему на семейную жизнь — когда он с ними еще общался.

— Мистер Беннард, мы готовы, — обратился к нему журналист.

— А я уже давно готов, — ответил Беннард и улыбнулся в камеру.

— Мистер Беннард, как вы оцениваете положение с баскетбольными командами «Отважные ястребы» и «Непобедимые»?

Сенатор, продолжая улыбаться, заговорил:

— Как председатель комиссии по проблемам спорта, могу сказать, что я очень внимательно рассматриваю доводы обеих сторон. И когда я решу, что будет лучше, выгоднее для спорта, мы это обсудим, и комиссия вынесет вердикт. А пока что я собираюсь отправиться на стадион «Колизей», чтобы посмотреть, как играет моя любимая команда — «Лос-Анджелесские жеребцы».

Беннард слегка кивнул головой, давая понять, что интервью окончено.

Камера была выключена, свет — убран, и спустя некоторое время съемочная группа ушла.

Сенатор поглядел на часы: скоро ребята поедут в лес, а ему уже пора собираться, чтобы успеть на матч. Марком будет, как обычно, приветлив и дружелюбен, будет шутить, говорить о всякой чепухе и виду не подаст, что ему тяжеленько было расстаться с шестью миллионами. И он, Келвин Беннард, будет улыбаться, хлопать Сэма по плечу и тоже ни словом, ни взглядом не выдаст, что ему известно, от чьего имени ему звонили целый месяц и говорили о тотализаторах. И пусть даже их люди перестреляют друг друга в Пьяном лесу, они все равно будут при встрече обмениваться приветствиями и расспрашивать друг друга о здоровье и делах.

«Человек человеку волк» — эту фразу Беннард повторял часто. Но не следует показывать этого другому человеку: он может оказаться сильнее тебя. С Маркомом лучше не ссориться, но и заискивать перед ним тоже не надо. Вежливость, дружелюбие, улыбка — вот метод общения с такого рода людьми.

Келвин Беннард выглянул в окно и махнул рукой — это был сигнал. Четверо крепких парней, на ходу проверяя пистолеты, бросились к черному «кадиллаку». Взревел мотор — и машина стремительно вылетела за ворота особняка, сопровождаемая бешеным лаем.

Сенатор снова опустился в кресло, с легкой удовлетворенной улыбкой поправил на галстуке булавку с черной жемчужиной и отхлебнул из высокого бокала апельсиновый сок.

Джимми припарковал машину неподалеку от двухэтажного особняка и осторожно подошел к забору. Орава парней в черных костюмах измывалась над привязанными собаками, тыкая им в морды длинными палками, кривляясь и строя рожи.