Говард Хайнс - Последний бойскаут

— Послушай, иди отсюда, а? — не выдержал полицейский. — Ты мне так надоел своими тупыми разговорами, что сил уже нет тебя слушать.

— Ты полицейский или жук навозный, которому все по фигу? — заорал Джимми. — Вот мое заявление! Будь добр его рассмотреть!

— Свое заявление ты можешь свернуть в трубочку и засунуть себе в задницу, — сквозь зубы процедил обидевшийся на «навозного жука» Роджерс. — А рассматривать его я не собираюсь. Не могу же я посадить сенатора из-за того, что невесть кто обвиняет его невесть в чем, да еще и доказать этого не в состоянии?

— Да ты и шлюху дешевую не сможешь посадить! — плюнул Джимми и изо всех сил хлопнул дверью кабинета.

Больше всего ему хотелось вернуться и крепко приложить этого тупого копа по морде. Но этого делать явно не стоило, поэтому Джимми решил пойти в какой-нибудь близлежащий бар и как следует там выпить. Вот страна ублюдочная! Тебя убьют, по стенке размажут, жизнь тебе к чертовой матери поломают — никто и не оглянется, да не то что оглянется — бровью не поведет. А только скажи, что жить не хочется, — мгновенно найдется пара-тройка ублюдков, которые с превеликим удовольствием исполнят твое желание. Нет, Джо прав: самое достойное для мужика занятие — если он настоящий мужик — освобождать мир от таких ублюдков, и делать это в одиночестве, раз уж даже копы — и те отмахиваются.

— А еще бы им не отмахиваться, — бормотал Джимми, широко шагая по длинному коридору, — крупные шишки задеты как-никак! Коп — он тоже за свою шкуру трясется, думает, как бы ему денег заработать да детишек накормить. У этого жука навозного тоже, небось, семья. А тебе, дружище Джимми Дикс хренадцатого года рождения — и ведь еле вспомнил, — не имеющему ни семьи, ни детей, и не особо дорожащему своей черной шкурой, остается биться самому.

У одной из дверей он наклонился поправить шнурок и вдруг услышал знакомый голос, в котором звенели слезы:

— Мой муж не убивал полицейского. Я точно знаю, что он его не убивал.

— Значит, вы, Сара Ханбек, утверждаете, что ваш муж, Джозеф Ханбек, не убивал полицейского? А чем вы можете это доказать?

— Господи, ну чем же я могу вам это доказать? — Сара всхлипнула. — Я просто знаю, что Джо не мог убить полицейского!

— Не плачьте, миссис Ханбек. Надо стараться помочь полиции, а не скрывать от нее местонахождение вашего мужа Джозефа Ханбека.

Сара зарыдала.

— Если бы я сама знала его местонахождение… — ее голос прервался и затих.

Джимми прислушался, но за дверью царило молчание. Вот те на — с Джо случилось что-то неладное. Какой-то мертвый полицейский, неизвестно, где Джо сейчас… Ну точно, работа этих молодчиков, вычислили они старину Джо. И полицейского тоже они угрохали, чтобы на Джо свалить. А эти копы долбаные, вместо того, чтобы выслушать как следует, зарылись в свои бумажки, как тараканы, и света белого за ними не видят. Правильно Джо свалил из этой вонючей конторы.

— Выпейте воды, миссис Ханбек, и успокойтесь. У меня есть еще ряд вопросов к вам, — снова раздался голос из-за двери.

— Оставьте в конце концов мою маму в покое! Что вы к ней прицепились, козлы? Вы бы лучше папу искали, а не мучили нас! — взвизгнул девичий голос.

Ага, значит, и Дерен здесь! Если их: вызвали обеих, то это и плохо, и хорошо. Плохо потому, что это означает действительно серьезные события, а хорошо потому, что можно будет с ними поговорить, когда они выйдут из этого кабинета. Дерен, если она что-то знает, ни за что не расскажет этого полицейским — вон как этому сказала, молодец! А ему расскажет.

— Миссис Ханбек, скажите, пожалуйста, своей дочери, что так в полицейском участке себя не ведут, — послышалось за дверью.

— Дерен, успокойся, — с болью в голосе проговорила Сара.

— Я не собираюсь успокаиваться! — закричала Дерен. — Ты же видишь, мама, что они не будут ничего делать! Ты же видишь, что они считают папу убийцей! Вы все — козлы поганые, сволочи, дураки, мать вашу!

Открылась дверь, и Дерен вылетела в коридор — прямо в объятия Джимми.

— Ну-ну, не шуми, я не полицейский, — сказал он, крепко взяв девочку за плечи.

— Дикс! — обрадовалась Дерен. — Как хорошо, что ты здесь! А что ты здесь делаешь?

— Да так, зашел по одному делу, — Джимми сплюнул. — Очень паршивому делу, надо тебе сказать.

— Какому делу? — спросила Дерен.

— Да ну, не стоит и говорить, — сморщился Джимми. — Ты мне лучше расскажи, что случилось, почему вы с мамой здесь?

Лицо Дерен погрустнело.

— Ночью у нашей калитки разговаривали два каких-то мужика, я слышала, — сказала она. — Они говорили о своей машине, о деле, которое им надо сделать.